 |
1.
Лоции звёздного моря Зордака окончательно уточнили только к началу двадцать второго столетия. Много спорили. Случалось до хрипоты. Человечество расселялось. Возникли уже и первые земные колонии на Марсе, Луне и Венере. Космические расы древних марсиан и лунитов всё ещё оставались малоизученными, но даже первая корреляция знаний землян и новых соседей об их общем космическом доме привели к тому, что образовалась некая область реальных космических трассировок, соединяя крайние точки которой условно получили некий контролируемый объем, который и нарекли космическим морем Зордака.
А раз было определено море, то тут же последовало привычное обустройство космопортов – от давних до новых, от ближних до дальних. И тут же срочно потребовались звездные карты кратчайших безопасных проводок к этим и любым иным мыслимым космопортам непрерывно исследуемой Ойкумены, в глубинах которой организовывались региональные планетарные сообщества, именуемые традиционно Земля-2, 3… и так далее…
Марсиане первыми провели космотрассировку на Клос. Не поленились отметить эту планетку у себя в звездных лоциях и луниты. Обе косморасы-соседки почему-то очень коротко и отрывисто на своих языках называли эту планету с отхлестом, который вместе с названием земные космолингвисты перевели как неуважительно-презрительное – «корневик».
Земляне нехотя почесали затылки и рискнули отправить на Клос-«корневик» крохотную экспедицию, скорее для навигационной пристрелки – мол де насколько точно всё так плохо, если реально сама планета была словно списана с пустынных, но поддающихся рекультивации районов Земли. Для землян подобная схожесть была шансом. А с шансом, как говорится, не шутят… К тому же располагалась планета Клос-«корневик» на пути к планетарному сообществу, отмеченному на звездных лоциях в качестве Земли-17…
2.
– Сироженко, расскажи о годовом режиме реки Конго.
– Зимой река замерзает...
Взрыв хохота, потрясший вслед за этим ответом стены 23-й николаевской школы, был подобен шуму Ниагарского водопада. Его слышали все четыре этажа плюс гардероб, находившийся в подвале. Самое обидное, что смеялись даже отпетые двоечники, сами способные сморозить если не такую, то подобную или же еще большую глупость.
А всё потому, что Сашины мысли были заняты хоккеем, точнее – вчерашним проигрышем команде соседнего двора. Он, далеко не худший ученик в классе – а по некоторым предметам даже лучший – так и не прислушался, о какой реке речь шла – о Конго или Тунгуске…
С тех пор этот эпизод из школьной жизни много раз приходил к нему во сне. Как правило, это случалось тогда, когда в реальной жизни, наяву, экзобиолог Александр Павлович Сироженко находился – как бы поточнее выразиться? – в интеллектуальном тупике.
В такие минуты ему подсознательно хотелось вернуться в то время, когда он был просто Сашкой, и утверждение о замерзающей африканской реке могло быть самым большим его промахом. Пять минут позора в надрывно гогочущем классе – только и всего… Впрочем, в те далекие времена он сам любил развлекающие всех клоунады, за что и нагорало ему порой на орехи.
3.
Александр встал из-за многофункционального приборного стола и, подойдя к иллюминатору, бросил бездумный взгляд на ровную как стол поверхность планеты, местами напоминавшую выгоревшую под знойным солнцем степь родной Таврии. Впрочем, сходство было обманчивым. Степь не таила в себе ловушек и тайников, кроме разве что сусликовых нор, неопасных для человека. Зато здесь…
Каждый колонист как личную беду воспринял известие о том, что недалеко от экватора пресловутые зыбучие пески, проклятые всеми мыслимыми проклятиями на доброй сотне языков космического расселения, засосали транспортный челнок «Норберт Винер» – столь же совершенный, сколь и дорогостоящий. Правда, по счастливой случайности, экипаж в то время отсутствовал…
Вернувшись из вылазки с впервые исследуемого квадрата планетарной поверхности, люди не обнаружили на месте своей челночной обители хоть бы нечто, что напоминало хотя бы остов разрушенного космического аппарата. Разве что безбрежный песок где-то ещё шевелился…
Словом, то, что на сей раз не погибла ни одна человеческая жизнь – высочайше ценимая в дальних экспедициях космической экспансии землян, конечно, могло быть утешением. Но при этом погиб совершеннейший аппарат с колоссальной начинкой длительной поддержки жизнедеятельности и всяческим научным оборудованием, без которого люди выглядели на Клосе не более чем бродягами в бесконечной вселенной...
К тому же каждый из исследователей не поддающегося укрощению Клоса хорошо знал, во что обошлась земным налогоплательщикам и многочисленным галактическим их собратьям нашпигованная всяческими техническими новинками керметовая громадина, и оттого каждый чувствовал себя в виноватых.
Но с другой стороны, возникал вполне законный вопрос – не могли уйти все, не оставив даже дежурного? Хоть что он смог бы сделать, этот дежурный, в такой критической ситуации?! Пострадавших расформировали и разослали на дальние орбитальные станции, что было равноценно вполне цивилизованной, но достаточно непрестижной космической ссылке, из которой никто более в Космос не вырывался, а так и оставался навсегда в поселенцах без права посещения даже ближайших планет…
Впрочем, этот случай был не единственным, просто самым впечатляющим по размаху. Проклятые зыбучие пески составляли едва не треть всей планетарной поверхности, и что самое страшное – никто никогда не мог сказать, где именно окажутся зыбучими эти пески сегодня, и где станут таковыми завтра.
4.
…Приказав себе снова лечь, – до подъёма оставалось два часа, необходимо соблюдать распорядок дня! – Сироженко со злостью подумал:
«Как же так? Покоряем колоссальные расстояния между звездами, овладели секретом перехода в подпространство, а с зыбучими песками так не научились бороться. Даже на родной Земле! Что уж говорить о дальних планетах...»
Две недели назад он поступил вовсе не по-славянски – сходил к психоаналитику. И там, в кабинете, выложил, с трудом стараясь не выходить за рамки приличия, всё, что думал о двух непосредственных руководителях по проекту «Корневик», точнее, об их стиле работы.
Начальник сектора Рютаро Хасимото раздражал его своей вечной невозмутимо тихой, но твердой уверенностью в собственной правоте. Напарник – несколько старший по возрасту и космическому стажу Кришнамурти – искренней – или всё же показной? – верой в богов древнеиндуистского пантеона и некоторыми то ли привычками, то ли обрядами, иногда выглядевшими неуместно – вроде ежедневного получасового стояния на голове. Впрочем, чего ждать от человека, в чьей фамилии присутствует имя Бога?
Но дело было не только в этом. Руководство сектора, к которому принадлежал Александр Павлович, поставило перед ним, как перед биологом, сложную задачу – выяснить, срастаются ли под землей волоконные ткани корней отдельных растений – тех самых "корневиков", протянувших свои подземные щупальца на десятки метров вглубь бесконечных песков. Впрочем, легких задач у космоисследователей отродясь не бывало. Но…
При этом никто не принял во внимание, что сам Сироженко собственно, не ботаник, а зоолог, а ещё точнее – океанолог, и привык иметь дело с иглокожими, двоякодышащими и прочими обитателями глубоководных глубин и побережья. Проще говоря, на этой пустынной планете для него работы: не было. Но кто-то из прежних исследователей ввернул в отчет почти поэтическую метафору, вставив нечто о бесконечном песчаном океане… И пошла писать губерния… Где-то о песке информация потерялась, то ли киберанализатор отфильтровал нелепое в его понимании прилагательное и получилось почти адекватное его профессии очередное океанографическое исследование очередной «мокрой» планеты…
Вот и пришили его к планете, на которой он был необходим столь же, как рыбке зонтик… – где сам он, как ему представлялось, не особенно оказался полезным… Эти киберанализаторы ещё в шахматы сыграть с вами сумеют и очень даже на гроссмейстерском уровне, а вот разобраться: надо ли рыбке зонтик, а космо-океанологу совершенно сухая планета – им не дано…
Но приказы не обсуждаются, и он старался. Путем долгих тягостных экспериментов его людям удалось выяснить, что ткани отдельных «корневиков» не только переплетаются, но и цепко срастаются между собой, как, впрочем, и со всем, что имеет природу отличную от песка.
Скажем, уроненный на поверхность планеты анализатор состава почвы и оставленный всего на несколько часов к исходу планетарного дня может быть запросто заплетен в тончайшие волокна «корневика», из которых его зачастую можно просто не вырвать… И в эдаких «колыбелях для кошки» были едва ли не все пески… Так какая может быть польза от столь внешне необозначенных знаний?
Нет, уж увольте… Не достаточно ли здесь было познаний самого захудалого техника-лаборанта и экспедиционной предупредительности, предписывающей согласно действующего в экспедиции Космоустава, одно из правил которого явно гласило, что «…на исследуемой планете все технологическое оборудование и/либо ручная кладь должны прикрепляться либо к перемещаемому по планете исследовательскому планетоходу, либо индивидуальным карабином к технологическому костюму на теле исследователя, при этом в обоих случаях вес закрепляемого инструментария и/или оборудования не должно превышать 1/15 части от веса базового объекта».
Этот вопрос он мог задавать, только оставаясь наедине сам с собой или со штатным космоаналитиком, что, собственно, он и сделал.
5.
Том Стивенс выслушал внимательно исповедь Сироженко и посоветовал ему не выносить из кабинета первую часть высказанных соображений, не то его могут обвинить в неуважении к чужим культурам и едва ли не в тотальной ксенофобии. Что же касается второй части, сугубо научной – наоборот, вынести свои сомнения на Региональный Совет Первопроходцев.
«РеСоПер как-то не звучит особо благовонно по-русски», – с легкой иронией усомнился про себя Александр, и от этого ему стало чуточку легче. Но, конечно, держась в рамках принятых норм общения ему следовало поступить именно так…
Сироженко сухо поблагодарил явно не смешливого психоаналитика, так и не развернувшего в своем воображении на родном чисто английском весь этот РСП, и оттого не понимавшего всю безнадежность его вполне прагматичной рекомендации… Да и ксенофобом он не был. Если бы не подобную, но даже менее бесперспективную задачу поставили перед ним другие члены Совета – например, Кузнецов или Родригес, реакция была бы такой же...
Кто-то бьется над проблемой преодоления «зыбучей» угрозы, кто-то повышает устойчивость и цепкость аппаратных жилых модулей, – вынужденных в прямом смысле стоять на песке, а он, экзобиолог, должен решать задачу отнюдь не животрепещущую! Впрочем, с другой стороны – как посмотреть… Если только… Не мог же так запросто сглотнуть «корневик» целый орбитальный челнок… В стационарно наблюдаемых условиях до сих пор он «зажевывал» не более чем какой-нибудь универсальной отвертки либо карманного фонарика… Ам – и не вам!
"Сегодня нам необходимо побеседовать с Кришнамурти начистоту", – подумал он, засыпая…
6.
...Войдя в каюту администратора, где Кришнамурти как всегда в это время суток находился в позе спящей летучей мыши – разве что без жердочки, –Александр терпеливо дождался окончания процедуры, способствовавшей, как уверял сам индус, мыслительной деятельности. Затем кивнул и начал с ходу – вежливо, но решительно:
– Вам не кажется, коллега, что нас с вами, или, по крайней мере, меня! – стараются сделать, так сказать, звездочетами в весьма точной науке? Вам знакомо это слово? – Он четко выговорил: "звездочет" и перевел на космолингво обе его составные части.
– Интересная мысль! – По взгляду Кришнамурти было невозможно определить – говорит ли он серьезно или же с насмешкой, – Понимаю, что вы хотите сказать. Настоящие ученые решали задачи первостепенной важности – например, искали способы борьбы со смертельными болезнями или устанавливали: основные физические законы Вселенной. А некоторые, видите ли, звёзды считают! По-вашему, это так?
– Именно. Я бы не хотел оказаться в категории «некоторых»…
Кришнамурти чуть помолчал. Затем нараспев произнес, подняв вверх длинный коричневый указательный палец:
– Вас не удивит, коллега, если я начну издалека?
«Вы иначе не можете», – чуть не вырвалось у вспыльчивого Александра, но годы аутотренинга сделали своё – пересилив себя, на сей раз он сдержался. Кому-то эти его усилия со стороны показались бы просто смешными, если бы только не известный в научной среде случай, как необузданный и прямолинейный Нильс Бор к старости превратился в саму предупредительность и был назван самым галантным ученым всей Скандинавии чуть ли не шведской королевой во время вручения ему Нобелевской премии…
Пока же индус расположился на удобном низком топчане в дальнем углу каюты и заговорил тихо, размеренно, медленно и мерно раскачиваясь из стороны в сторону. Внешне могло бы казаться, что он всё ещё медитировал. Но вместо этого Кришнамурти совершенно неожиданно нараспев произнёс:
– Вам известно древнейшее священное растение моей родины – баньян?
– Конечно, баньян – то же, что фикус.
– О нет, не совсем… То, что вы, европейцы, называете фикусом и выращиваете в кадках – лишь бледная пародия. Такое же жалкое зрелище, как гордый бенгальский тигр в клетке… Впрочем, не будем отвлекаться… Баньян – это дерево-роща, ветви которого, достигнув определенной длины, свешиваются до земли, а затем, прорастая в неё, обретают корни, и таким образом становятся стволами. Каждый ствол, в свою очередь дает жизнь еще нескольким веткам. И так далее… В древней летописи говорится о случае, когда под сенью одного баньяна укрылось целое войско. Если бы на пути роста этого чудесного дерева не было препятствий, и если бы на всей Земле был климат Индии… Жаль, что это невозможно, – но, по крайней мере, если допустить это теоретически, то баньян мог бы завоевать поверхность всей планеты. Вам, конечно, уже ясно, к чему я клоню?
– Не трудно догадаться... На этом шарике все мысли вертятся вокруг этой чертовой «верблюжьей колючки»… Простите, но разве вы хотите оказать, что «корневик» – тот же баньян, – только растет в земле? Или скорее даже под землей – под грунтовой песчаной подпушкой – достаточно ли правильно я вашу аналогию понял?
– Конечно, мой друг. Помните, как вы были скептически настроены, когда ваш шеф Хасимото сказал, что мы можем попытаться сделать эту колючку союзником в борьбе со стихией? Сопоставьте это с возложенной на вас непосредственно задачей – и вы увидите путь к истине. Ведь волоски-волокна срастаются – теперь мы это знаем точно. Нет так ли?
– Да, конечно... И что же вы предлагаете – засеять «корневиками» всю поверхность? – Сироженко вдруг просиял. Давившее на него всё это время изнутри сознание собственной бесполезности куда-то исчезло. – Из живых корней-щупальцев «корневика» со временем мы сможем образовать цепкий поверхностный наст, и тогда «зыбучие» пески станут устойчивыми.. Вы думаете, у нас получится?
– Не вижу к этому особых препятствий. Ведь не «корневик» же утащил целый звездолет, а характерная особенность «зыбучих» песков всасывать в себя всё подобно пылесосу, а шалости «корневика» только укрепят почву и рано или поздно приведут её в комфортное для дальнейшей колонизации состояние. И вот что ещё… Посудите сами, никаких иных природных богатств сегодня на этой планете нет. Единственное её достоинство – это промежуточное транзитное расположение между Землёй-17 и другими освоенными нами космоареалами. Она находится именно там, где находится, и в этом её конечная ценность. В будущем – это всего лишь транзитно-транспортный космопорт размером в планету. И только… К чему же огород городить… Не будьте занудой и пишите поскорее отчёт с вашими рекомендациями. Это и спасёт вас от хандры и от общения с придирчивым и ворчливым начальством. Ну, разве что добавьте, что планета может быть использована и как планетарный склад горючего с равномерной нагрузкой по всей поверхности. А вот ремонты порекомендуем всё-таки делать в орбитальных доках… Пишите – и вы спасены!
Сироженко встал и облегченно вышел за дверь. В словах шефа было нечто от известного восточным славянам «административного восторга», о котором писал ещё Грибоедов, но о котором в дальнем космосе чуточку подзабыли…
7.
«Трезво порассуждаем», – подумал про себя Александр. – «Ведь реально здесь на Клосе «корневик» – не баньян. Он давно мог смело захватить всю поверхность планеты, но, похоже, она его всё время пытается сбросить с себя, например, теми же «зыбучими» песками… Скорее всего это растение – инопородный биологический захватчик… Захватчик… На том и порешим»…
В каюте вспыхнул видеорепродуктор, и перед ним снова возник трехмерный облик Кришнамурти.
– Я вот что подумал, – безо всякого вступления продолжил их разговор индус: – Нам действительно не повезло с чисто сухопутной поверхностью – это она оказалась нашим первейшим врагом! «Корневик» же поможет нам нейтрализовать этого злейшего врага, и когда песок опутают корневые структуры, вернее, один огромнейший «корневик», так сказать, возникнет подземный мат из корней, как тут же задача, которую поставили перед нами окажется выполнимой… Не тяните, пишите отчёт и делайте подробнейшие заключения… Особенно акцентируйтесь на деталях. Наверху это любят. Да и начальство не пришлет никого с грозной проверкой…
– Или в очередной раз направит к нам очередного космо-океонолога, – попытался сыронизировать Александр.
– А это уже зависит только от вас… Что напишете, того и пришлют – или техников-зеленстройщиков или грозных ревизоров с их возможными неутешительными для каждого из нас выводами.
– Хорошо, господин Кришнамурти… Я как бы и не возражаю, но всё-таки уточните, пожалуйста, вашу позицию!..
– Каждая отдельная деталь может не знать, для чего существует машина в целом, – невозмутимо ответил Кришнамурти. – Ваша задача написать профессиональный отчет, а моя – профессионально отстоять ваше мнение на административно-управленческом уровне
– Хорошее сравнение! – Сироженко был возмущен. – Это мои далекие предки уже проходили! С тех пор в наше народе более нет «винтиков». Мы исжили их в себе навсегда. Вам не понять! – закончил Александр неожиданно резко.
– Мой народ тоже испытал колониальное ярмо. Так что мы с вами друга должны друг друга понять. А вот насчет некорректности сравнения... Можете считать себя не винтиком, а клеточкой очень сложного мыслящего организма. Ведь, по большому счету, так оно и есть?
Повисла неловкая пауза. Но когда Сироженко уже хотел поблагодарить Кришнамурти и удалиться, тот внезапно заговорил снова:
– А на господина Хасимото не держите зла. Он лишь кажется сухарем,: но на самом деле это не так. Я-то знаю, что творится у него в душе – его младшая сестра Рэйко погибла в жерле вулкана на Черном Титане. От неё ничего не осталось, совсем ничего. Даже могила на Аллее первопроходцев – символическая. Человека надо понять…
От изумления Александр буквально онемел. Хасимото, Кришнамурти, Стивенс – никогда прежде не встречались между собой. Но вот все они оказались на Клосе, и все их мнения, сомнения и переживания жестко переплел между собой «корневик». Да если бы они и встретились случайно прежде – психоаналитик не стал бы выдавать секреты своих нынешних пациентов. В этом в этом не было никакого сомнения – космоэтика у врачей работала безотказно. Так что на сей раз это была не «проповедь» – а скорее была продуманная информутечка, мало похожая на прямолинейную промывку мозгов:
"Вот чертов мистик! – в сердцах подумал про себя Сироженко, – По глазам он читает что ли?»
И, не найдя: слов, резко выскользнул из каюты. Таблетки душевной анаболики на него не подействовали.
Отчет скрепя сердце космобиолог составил, но про себя обозвал «корневик» подлым пришельцем, словно предвидя в будущем его глобальное предательство и разрушение ложных административных иллюзий. С новоявленными колдунами и магами Сироженко бороться так и не стал, а только чисто по-славянски трижды плюнул через плечо. Естественно, левое!..
8.
Первый труп «культиватора» – так называли тех, кто занимался непосредственно выращиванием и селективным филигранным сращиванием «корневиков» – был найден неподалеку от экватора. Человек лежал на спине, раскинув руки, умиротворенно глядя в небо. Зрачки его мертвых потухших глаз были чуть расширены, но в целом всё свидетельствовало о том, что смерть была легкой, безмучительной. Причина оставалась временно неясной.
Решили, что бить тревогу было пока ещё рано. Однако этот непонятный случай настораживал. Растение, ставшее с помощью людей подлинным властелином планеты, ещё раз подвергли тщательному химическому анализу. Ни в стеблях, ни в корнях, ни в крошечных бурых ягодках токсины обнаружены не были.
Однако случаи смерти людей, занятых выращиванием "корневиковых подушек", участились. Да и вообще – дышать на планете – в самом прямом смысле – становилось всё тяжелей. Пришлось срочно затребовать дополнительных специалистов-экологов с ближайших колонизированных планет.
Мало кто ожидал, что и новый страшный сюрприз колонистам преподнесёт все тот же «корневик» – никакого другого "партнера" у людей на этой планете не было. Прибывшие специалисты несколько недель ломали головы над загадкой – надев кислородные маски, которые раньше не требовались. Состав атмосферы менялся – она постепенно становилась малопригодной для жизни людей.
Или, по крайней мере, Клос превратился во второстепенную планетку, отныне не более пригодную, чем Марс – хотя совсем недавно климат здесь был значительно лучше.
9.
Внеплановую научно-практическую конференцию, на которой всех обещали ознакомить с неутешительными результатами последних исследований, ждали, как манны небесной. Все хотели узнать правду и одну только правду – какой бы горькой она не была! Это как всегда было лучшим лекарством от неизвестности. И всё же, прозвучавшие с трибуны слова потрясли всех, словно гром с ясного неба. Подобного от растительного «союзника» – «корневика» никто не ожидал...
Впоследствии запись той памятной научной встречи много раз с ошеломлением «прокручивали» на Земле. И в который раз удивлялись – как могли упустить из виду то, что, казалось бы, лежало на поверхности!
Впрочем, ничего особо сенсационного исследователи так и не открыли. Но вот что оказалось… Мнемокристаллические архивы сохранили для будущих поколений бесстрастный, но, тем не менее, очень печальный отчёт.
– Как известно, корни земных растений, находясь в почве, вырабатывают азот, – говорил начальник группы ботаников. – Это необходимая составляющая функционального цикла, без которого невозможен круговорот химических веществ в природе. Физиология же здешне-нездешнего растения-гиганта, – а сделали его таковым люди! – несколько отлична от земной. При более тщательном, чем прежде исследовании, на отростках корней были обнаружены особые пупырышки, вырабатывающие инертные газы. А почва здесь очень легко проникаема для жидкостей и газов. Всем известно, что луж на планете Клос не бывает – каким бы сильным ни был дождь, грунт мгновенно впитывает влагу. В случае с отработанными инертными газами происходит наоборот – они проникают из почвы в воздух, изменяя состав атмосферы. Пока «корневиков» было сравнительно немного, и они были разбросаны на значительном расстоянии от друга, на такие глобальные перемены их локальных усилий не хватало. Вот почему отдельное мнение подписавшего отчет Александра Сироженко не было услышано, а сам он бы срочно переведен с 17-го в 29-тый сектор Зоны расселения. Но после того как благодаря искусственной рекультивации планеты предпринятой нами, «корневик» цепко овладел всей планетой, он глобально изменил природные условия, и уже не в пользу земных колонистов – практически он их окончательно выдворил на орбитальные станции. В конечном счете, в этом попустительстве виноваты мы, люди, попытавшиеся в очередной раз исправить природу. И если в локальных случаях это экзофобическое растение создавало кратковременные «ловушки смерти», то при нашей «медвежьей» помощи оно фактически овладело планетой, окончательно изменив состав её атмосферы!
– Но при этом же исчезла угроза зыбучих песков! – выкрикнул кто-то из зала.
– Появилась другая – теперь мы не можем находиться на поверхности без кислородных скафандров.… И хотя инертные газьг сами по себе не опасны, но дышать ими нельзя. И, кроме того, отсутствуют или протекают крайне замедленно вопросы гниения, а с ними и вопросы отмирания старых волоконных структур самого захватчика-«корневика» – При этот докладчик только развел руками. Добавить было нечего...
…Вечером того же дня, уже после научной конференции, сидя в герметически закрытом домике из алюмокерамики, с круглыми иллюминаторами, несколько ветеранов, помнивших, какие усилия были затрачены на то, чтобы сделать "корневик" союзником, вспоминали аналогичные случаи из истории Земли и других планет расселения. Чего только не приходило на память…
И о том, как самые безобидные кролики еда не сожрали всю Австралию, где у них не оказалось ни одного врага – пришлось переселенцам вести масштабном войну с длинноухими… А прирученные человеческие собаки, временами дичая после смерти отдельных фермеров, практически извели местную собаку «динго», которая вскоре осталась только на Тасмании…
Присутствовавший здесь Сироженко припомнил и о том, как в Причерноморских степях когда-то почти подчистую извели сусликов – ведь с они с точки зрения предков людей реабилитировавших «корневик» были вредителями. А вслед за ними не стало степных орлов – ведь суслики были их главной добычей!.. Да и пчёл-«убийц» со смертельным укусом породили люди, занимаясь необдуманной селекцией, а трансгенные продукты и вовсе изменили ДНК человечества и едва не превратили их потомков в инопланетян в собственном мире. И сколько еще таких случаев!
– Подумайте вот о чем, – поспешно подвел итоги хитроватый Хасимото, чья подпись стояла не последней на директиве о расширении ареалов посадок «корневика» на Клосе, – мы сами делим все живые биологические организмы: на «вредные» и «полезные» для нас, забывая часто о том, что природа существует не для наших нужд, а сама по себе, и в чисто видом смысле, и в симбиозах. Клос породил уникальный симбиоз сыпучих песков и «корневика», а мы его нарушил, не поинтересовавшись, что главное его назначение было в предупреждении песчаных бурь – математики затем рассчитали, когда зона зыбучего колодца разрасталась до определенного размера, её тут же окружали «корневики». Знать бы нам раньше об этом… Признаю честно, поторопились… – И вчерашний администратор Клоса плутовато улыбнулся…
10.
…Прошло ещё полтора земных года.
На планету, получившую название Корневик – по имени доставившего всем столько хлопот растения – прибыла комиссия с Земли-17 – ближайшей населенной базы в здешнем секторе исследуемого пространства. Выйдя на поверхность, те немногие из членов, кто помнил былое время, только вздохнули: "Теперь сюда не ступишь без кислородной маски». Другие – их было большинство – без лишних эмоций рассматривала идеально ровную поверхность серо-желтого цвета, по которой легкий ветерок гнал едва заметную рябь, – будто по глади пруда в каком-нибудь земном парке. Сильных ветров здесь никогда не бывало… Визитеры сосредоточенно смотрели вдаль. Молчание несколько затянулось.
– Сначала мы обогащаем атмосферу инертными газами, – торжественно произнес Кришнамурти и тихо добавил несколько слов в переговорное устройство, находившееся на передней части гермошлема.
Люди смотрели в разные стороны – ведь горизонт повсюду был одинаково пустынен. Те, кто обратили взгляд на юг, первыми заметили размеренно двигающегося робота. Тот медленно, но уверенно приближался и при каждом шаге втыкал в почву что-то тонкое и острое, вроде- остроги, которой когда-то рыбаки-подледники били рыбу в проруби. Когда робот подошел близко, стало слышно тихое шипение, сопровождавшее его работу. Включились видеозаписывающие устройства, запечатлевая для всех заселенных людьми планет этот внешне не очень впечатляющий, но результативный процесс.
– Технология эта проста до примитивизма. Тем не менее плоды налицо. Поскольку почва здесь очень рыхлая, металлический прут протыкает ее, проникая на довольно большую глубину.
– :Пузырьки – даже можно сказать, пузыри, учитывая их немалый размер, – вырабатывают нужные нам инертные газы, расположенные на всём протяжении корней, и тем способствуют регенерации атмосферы. Таким образом, робот как бы ускоряет процесс попадания их в атмосферу, но уже под человеческим контролем. Устремляясь в воздух из проколотых пузырей, они уплотняют здешний разреженный воздух совершенно неожиданно для вас – кислородом. Поскольку в симбиоз с «корневиком» очень легко вошла земная хлорелла. И она же своими клетками связывает инертные газы «корневика». Примерно через два века наши потомки действительно здесь построят планетарный космопорт Клос, о котором так долго мечталось…
– А как же происходит «собирание» издержек инертных газов? – спросил журналист-космонетчик.
– И здесь свои технологии… На сей раз давно забытые на Земле дирижабли. Их выстреливают с планетарных челноков в виде полых оболочек с устройством самозаполнения – оно начинает засасывать здешний воздух, который для дальнейшей переработки транспортируется на ближайшие орбитальные станции… Есть и у нас оптимисты, которые надеются сделать атмосферу пригодной для человечества в более краткие сроки… Но теперь-то излишне спешить мы не станем.
Октябрь 2006 г.
Комментариев нет:
Отправить комментарий