Земля с незапамятных времён– санитарная зона Галактики?

• Наверное, не каждый слышал, что кроме добра (ангелов) и зла (демонов) есть ещё и нейтраль. Аватары – существа которые являются нейтральными между добром и злом. Каждую тысячу лет приходят они на Землю и пытаются совратить людей как злых так и добрых, а также всех других существ, демонов и ангелов. Ангелы чаще всех других становятся Аватарами, так как устают от вечной борьбы со злом. Они решают стать нейтральными и теряют благодать, становятся Аватарами. (Сетевая гипотеза)
Как показывает практика, ученые регулярно находят очень странные древние мумии и скелеты, принадлежность которых к человеческому роду довольно сомнительна. Гипотезы, объясняющие их происхождение, разнообразны, но большинство специалистов сходятся во мнении, что это либо древние генетические уродцы, либо инопланетяне!

• Великобритания – смерть в чреве динозавра | Одна из последних находок, связанных с пребыванием инопланетян в древние времена на Земле, относится к маю 2000 г. Именно тогда английские палеонтологи, занимавшиеся исследованием останков динозавров, сохранившихся близ Девоншира, сделали сенсационное открытие.
Очищая от многовековых наслоений хорошо сохранившийся скелет тираннозавра, одного из наиболее прожорливых ящеров, ученые обнаружили в том месте, где находился его желудок, небольшой человеческий скелет. Вместе с тем этого быть, в принципе, не могло, так как возраст геологического пласта, где был обнаружен тираннозавр, составляет около 70 млн. лет, а первые предки человека появились на Земле, согласно официальной теории эволюции, только 1 млн. лет назад.
Кто же тогда оказался в желудке динозавра? Ростом гуманоид был чуть больше метра, имел маленькие руки и необычайно большую черепную коробку.
Около его левой конечности было найдено несколько оплавленных и искореженных кусков какого-то предмета, сделанного из материала, отдаленно напоминающего современные полимеры. Ученые предположили, что это, возможно, был прибор для исследований или оружие, и после детального осмотра скелета динозавра остановились на последней версии.
В ходе дальнейших исследований выяснилось, что в достаточно толстом черепе тираннозавра имеется несколько идеально круглых сквозных отверстий, которые сегодня можно сделать только с помощью мощного лазера. Видимо, ящер либо сожрал гуманоида, будучи уже смертельно раненым, либо его убили после другие гуманоиды. Так или иначе, один из космических пришельцев нашел себе довольно необычную могилу…

• Египет: загадки мумии | Многочисленные скептики из мира науки, как правило, пытаются оспорить выводы специалистов по поводу той или иной "инопланетной" находки.
Так, до сих пор не утихают ожесточенные споры, связанные со знаменитой мумией, обнаруженной в одной из древнеегипетских гробниц. Исследования показали, что она не принадлежит человеку! Мумия имела широкий рот без языка, у нее не было ни носа, ни ушей, а рост составлял приблизительно 2,5 м.
Археолог Гастон де Виллар выяснил, что возраст мумии составлял около 4 тыс. лет. "Он был похоронен как египетский вельможа - тщательно мумифицированным и окруженным полагающимися слугами, пищей и предметами искусства, предназначенными для загробной жизни. Но, как выяснилось, не все окружающие находку предметы принадлежат египетской или вообще земной культуре. Например, среди находок есть круглый полированный металлический диск, покрытый странными письменами, костюм из металла с остатками чего-то, напоминающего пластиковую обувь, и множество каменных табличек, заполненных изображениями звезд, планет и странных машин.
Усыпальница, где была обнаружена странная мумия, тоже выглядит необычно. Погребальный покой сделан неизвестным в древности способом. Камень буквально вырезан из скалы так, что стены остались ровными, как полированный мрамор. Создается впечатление, будто его резали лазером. Кстати, и поверхность камня оплавлена. Гробница украшена субстанцией, напоминающей свинец. Ученые экспедиции не смогли определить, что это за материал".
Де Виллар пришел к заключению, что речь, возможно, идет об инопланетянине, который умер на Земле и был похоронен египтянами. В пользу этой гипотезы говорят и картины на каменных табличках, изображающие некую фантастическую машину, которая передвигается по воздуху.
Находят трупы космических пришельцев и в других древнеегипетских гробницах.

• Турецкий артефакт: еще одну "инопланетную мумию", возраст которой предположительно восходит ко временам окончания последнего ледникового периода, недавно обнаружили турецкие спелеологи. Труп мумифицированного человекоподобного существа покоился в саркофаге, сделанном, как поначалу посчитали ученые, из хрусталя.
Рост пришельца при жизни не превышал 1 м 20 см. У него сохранилась светло-зеленая кожа, мужские половые органы, а по бокам большие прозрачные крылья, как у насекомого или у... эльфа из сказки!
"Несмотря на столь необычную внешность, - говорит археолог Салим Тернсамбей, - существо более похоже на человека, нежели на какое-то животное. Нос, губы, уши, руки, ступни, ногти существа очень похожи на человеческие. Только глаза резко отличаются от наших. Размером они в три раза больше, чем у людей, и совершенно бесцветные, как у пресмыкающегося".
Ко всему прочему биологи и медики заявляют, что не могут с полной уверенностью утверждать, что тело существа абсолютно безжизненно. Возможно, оно пребывает в спячке и когда-нибудь проснется.
Что же касается саркофага, то он только на первый взгляд показался нашедшим его исследователям хрустальным. На самом деле, после ряда экспериментов, специалисты пришли к выводу, что он изготовлен из необычайно прочного мерцающего кристаллического материала, незнакомого землянам.
• В степях Украины | Древние курганы-захоронения всегда вызывали пристальный интерес историков и археологов. При их раскопках можно было иногда обнаружить любопытные вещи.
Так, летом 1972 г. во время раскопок кургана Высокая Могила на Херсонщине был найден скелет старика, который имел странное строение: неестественно длинные конечности и горбатый хребет. Покойник был погребен вместе с повозкой, имевшей 7 колес. От захоронения расходились по земле какие-то лучи-разломы, предположительно, следы древних дорог. Их было 12 - по числу месяцев года. Это навело участников раскопок на мысль, что курган представлял собой нечто вроде космической обсерватории.
Немало на Украине и курганов, напоминающих по форме некие крестообразные символы. Так, основные отростки древнего захоронения у с. Цветны были направлены на промежуточные стороны света, по-видимому, фиксируя движение Солнца по небу. При раскопках холмов нередко попадаются космические символы - Луна, Солнце, знаки Зодиака, а порой изображения, напоминающие космические корабли!

• Китай: загадочное племя дропа | На рубеже 1937-38 гг. в труднодоступном районе гор Байан-Кара-Ула, расположенных на границе Тибета и Китая, экспедицией под руководством профессора Пекинской академии наук Чи Пу Тэя в одной из скал были обнаружены крохотные пещеры, напоминающие соты огромного улья, в которых находились хрупкие, размером не выше 130 сантиметров, скелеты, с непропорционально большими головами и тонкими конечностями.
Тщательное их изучение позволило ученым предположить, что окружающие скалы - это древнее кладбище, а маленькие пещеры - последнее пристанище 716 мертвых... инопланетян.
В пещерах сохранились также рисунки Солнца, Земли, Луны и некоей неизвестной современным астрономам планеты, от которой, плавным изгибом обходя Солнце, тянется цепочка точек размером с горошину. Эта цепочка упирается в Землю, как бы отмечая конечный пункт межзвездного перелета пришельцев.
Кроме того, здесь же были обнаружены и какие-то странные керамические диски диаметром около 30 см и толщиной 8 мм. В центре их находилось отверстие. От центра к краю диска шла спиралевидная дорожка с мелкими непонятными значками. Анализ показал, что когда-то эти диски находились под воздействием сильного магнитного поля. А когда диск взвешивали, произошло нечто удивительное: весы были соединены с самописцем, и на протяжении суток аппарат выводил волнистую кривую, то есть диск сам собой уменьшал и увеличивал собственный вес.
В начале 1960-х гг. другой китайский профессор - Цум Ум Нуй - сделал частичный перевод надписей на дисках. Но и этого было достаточно, чтобы понять, что когда-то давным-давно группа инопланетных существ, называвших себя "дропа", совершила в районе Байан-Кара-Ула вынужденную посадку и не смогла взлететь. Оставшись в этом крайне суровом краю, пришельцы боролись за жизнь, но, в конце концов, все вымерли.
Цум Ум Нуй добился разрешения на публикацию расшифрованных текстов. Однако работа профессора под названием "История космических кораблей, существовавших 12 тыс. лет назад" вызвала в его адрес град критики и издевательских насмешек. Раздосадованный исследователь эмигрировал в Японию, где вскоре скончался. А сенсационные находки в суматохе и хаосе "культурной революции" рассеялись по разным хранилищам и музеям Китая.
В настоящее время, благодаря немецкому археологу Вальтеру фон Мольтке, перевод надписей на дисках спасен от забвения. Недавно он предпринял очередную экспедицию в Китай…
И установил, что в сделанном в 1962 г. переводе говорится об истории племени дропа, этнического меньшинства, почти исчезнувшего еще к 1947 г., - рассказывает фон Мольтке. - Таинственные надписи поведали, что родная планета дропа расположена около Сириуса и их предшественники совершили на Землю два путешествия - около 20 тыс. лет назад и в 1014 г. Во время последней миссии корабль разбился, и выжившие пришельцы не смогли покинуть нашу планету. Так и возникло племя дропа.
В результате длительных поисков Мольтке удалось разыскать рассеянные по разным китайским музеям скелеты инопланетян. Археолог сделал снимки окаменевшего костяка вождя, рост которого оказался 117 см. Его супруга была на 12,5 см ниже.
Мольтке полагает, что, по крайней мере, 12 из 716 скелетов имели прямое отношение к первым космическим колонистам: они отличались от остальных более низким ростом, большего размера черепами и глазными впадинами. На ноге одного из них были явные следы хирургической операции, проведенной, судя по всему, с помощью лазера...
До наших дней загадочное племя дропа не сохранилось, однако вполне вероятно, что последние его представители еще живут где-то в труднодоступных горных районах Китая.
Кстати, недавно на склонах другой китайской горы Басудан-Ула охотники обнаружили во льду прекрасно сохранившийся труп еще одного инопланетянина. Ученые установили, что его возраст составляет около 5 тыс. лет.
В университете американского штата Иллинойс труп тщательно исследовали. Специалисты утверждают, что почти все органы трупа были... искусственного происхождения, а материалы, из которых они сделаны, не известны современной науке.
Ученые, обследовавшие "китайскую мумию", уверены на сто процентов, что речь идет не об искусной подделке, а о древнем космическом пришельце.

• Бельгия мутанты в древних захоронениях? При прокладке автомагистрали вблизи бельгийского города Мальмеди строители обнаружили странную находку. На глубине полутора метров ковш бульдозера вывернул из земли человеческий скелет длиной около двух метров. Работы немедленно приостановили и вызвали полицию. Стражи порядка, в свою очередь, пригласили ученых, так как скелет показался им слишком уж необычным.
У скелета были непропорционально короткие кости ног и, наоборот, длинные кости рук. Но самое главное - череп, который превосходно сохранился, по своему внутреннему объему был почти в два с половиной раза больше "емкости" черепа современного человека. К тому же почти половину лица занимали огромные глазницы.
Проведенный в лаборатории углеводородный анализ показал, что возраст находки составляет примерно 6000 лет! Бельгийские ученые, сразу отбросив версию об инопланетном происхождении скелета, предположили, что в данном случае речь, скорее всего, идет о древнем человеке, который превратился в мутанта в результате какого-то катастрофического природного явления.
Однако не много ли мутантов в прошлом бродило по Земле? И почему после смерти этих "мутантов" довольно часто хоронили с почестями, достойными вождей либо дорогих и уважаемых гостей?

• Центральная Африка: Антропологу Уго Дети удалось обнаружить в Центральной Африке захоронения возрастом около 500 лет. По его мнению обнаруженные в захоронениях тела принадлежат инопланетянам. «В могилах находится не менее 200 тел. На удивление, они очень хорошо сохранились. Сейчас мы пытаемся выяснить, откуда они появились на Земле, и что их здесь убило», - заявил в ноябре 2009 г. журналистам в городе Кигали, Руанда, швейцарский антрополог доктор Уго Дети.
У захороненных тел нет глаз, рта и носа, они имеют непропорционально большие головы и их рост составляет более двух метров. Эти обстоятельства заставили антрополога принять найденные тела за трупы инопланетных существ, которые, по его предположению, погибли, не имея иммунитета к земным инфекциям.
Подозрительные мумии, слабо напоминающие людей, учёные находят постоянно. Однако чаще всего аномалии объясняются генетическим уродством. Стоит отметить, что об инопланетном происхождении скелетов делать выводы рано. Это специалистам ещё предстоит доказать.
Команда антропологов обнаружила загадочное кладбище во время исследования руандийских джунглей, - сообщает Weekly World News. Поначалу ученые предположили, что наткнулись на останки древнего поселения, однако раскопки показали, что людьми и их бытом здесь и "не пахло".
"Все могилы оказались "братскими": в каждой из них находилось по пять тел. Рост у существ оказался довольно приличный - около 7 футов – примерно 2 м 13 см – поделился информацией Дети. – Головы непропорционально большие и полное отсутствие рта, носа и глаз! Я предполагаю, что они общались друг с другом телепатически и перемещались по местности как летучие мыши, с помощью какого-то биологического радара".
Антрополог также предположил, что пришельцы были частью инопланетного десанта, который, после высадки на Землю, столкнулся со смертоносным вирусом. Видимо, инопланетяне не имели иммунитета к земным болезням и могли погибнуть даже от обычного ОРЗ.
"Вместе с тем, некоторые из них должны были выжить и улететь, поскольку мы не нашли в окрестностях ни космического корабля, ни даже его обломков, - добавляет доктор Дети. - Конечно, наши раскопки еще продолжаются, и какие сюрпризы ждут нас впереди - не известно".
"Ученые пока отказываются назвать координаты места, где находится кладбище пришельцев, ссылаясь на то, что к нему тут же ринутся толпы искателей приключений. Тем не менее, они обещают, что, когда их работа будет закончена, точное местоположение кладбища будет доведено до общественности. Наше открытие, возможно, изменит представление о мире, в котором мы живем, - пообещал доктор Дети".



Сегодня я предлагаю фантастический конкурс, суть которого сведу к трем глобальным задачам, к которым вплотную подошло Человечество ХХI века:
1. Какие звездные порталы уже сегодня известны военным и тайному правительству планеты Земля?
2. Как осуществлялись санитарные миссии на планете Земля в прошлом и кто делал захоронение звёздных санитаров?
3. Была ли в прошлом планета Земля в зоне галактических военных действий, либо была ли она избрана как санитарная планета для пересылки рас, попавших в галактические пандемии?
Жду! Опубликую любую разумную версию вплоть до самой безумной и пропиарю. Размер рассказа от 4 до 8 электронных страниц. Поверьте, эта информация подарит Человечеству звёздное мышление…. И мы войдем в энциклопедические издания! Итак, жду и публикую весь 2010 год! В самых раскрученных в Украине порталах общественной журналистики и на страницах моего личного блога. Впрочем, то же самое смогут сделать все участники данной акции. Мир Вам! А штыл андер вельт!
Писатель-организатор сетевого расследования Веле Штылвелд. С уважением.

Тимур ЛИТОВЧЕНКО: ИДЕАЛИСТИЧЕСКИЙ ВЫХОД ИЗ ВСЕОБЩЕГО СВИНСТВА

• Рецензия на рассказ «ПОПУТЧИК» Веле ШТЫЛВЕЛДА, 1999 г.

Вообще-то я не мастер лепить «ярлыки» (оставляю эту честь профессиональным критикам), однако написанный в 1999 году рассказ киевского писателя Веле Штылвелда «Попутчик» я бы смело отнес к разряду ретро.
Прежде всего, главной героиней рассказа, которую мастерски изображает автор, является отнюдь не затянутая в гороховую униформу женщина-водитель Клод, а некая Система, которая управляет всеми людьми и которая в итоге разрушается до основания.
Буквально с первых строк вылезает подноготная Системы: «предместная коммуна», которой принадлежит грузовичок Клод и на которую работает она сама, заставляет вспомнить отнюдь не Парижскую Коммуну, не еврейский киббуц, а именно коммуну советского образца. Вполне очевидно, что автор в свое время с лихвой натерпелся от советской идеологической системы, которая безжалостно раскатывала в блин всех творческих (да и вообще нестандартно мыслящих) людей — отсюда столь ярко выписанные «аттракционы»-пытки, по правилам которых должны волей-неволей играть все участники «поездки в город».

• А пепел тех, кто не выдержал адских испытаний, надежно, «с концами» поглощает свалка истории…

Впрочем, все эти параллели достаточно условны, и это порождает совершенно конкретное ощущение того, что все эти отвратительные «системные игрища»… сохранились и сегодня! В самом деле, сменились разве что декорации — то есть, вместо «идеологии» на талантливых людей давит теперь «маммона»: доллар, евро и прочие деньги, — и игрокам приходится с не меньшим трудом вытанцовывать на горячем песке, хотя и под иную, но все равно чужую «дудочку».
И как раз в этом наблюдается главный признак ретро — возврат к прошлому, к тому, что уже было, казалось бы, утеряно навсегда, а вот всплыло же, черт возьми!..
Чувствуется, что рассказ написан рукою мастера — стиль изложения свободный, детали подаются ненавязчиво, исподволь, хотя прописаны чрезвычайно четко. От этого картина ужасов грандиозного «аттракциона» выглядит как нельзя более убедительной.
Но все же рассказ оставляет впечатление незавершенности — или насильственного досрочного завершения, не берусь судить точнее. Почему? В чем же дело? Не в том, что водительница Клод в один прекрасный момент вопреки всем инструкциям затормозила на дороге, чтобы спасти любовь двух людей — этот «бунт» нормален, ведь любая система время от времени дает сбой, и любой раб, находящийся в жестоком угнетении, может взбунтоваться.
Но когда натыкаешься на слова: «В то утро… так поступили многие. Ибо пришла весна… неукротимое половодье чувств… любовь, которую нельзя было не осудить, не предать», — хочется выть от разочарования. Да в социалистическом реализме еще как сочетались «любовь, комсомол и весна»!!! Да и сколько раз можно было предавать и осуждать любовь ради тех же коммунистических идеалов — и ведь предавали, осуждали… И оставались живы-здоровы при этом.
К сожалению, в конце концов, автору, кажется, надоело работать с рассказом — и по той или иной причине он явно «сорвался» в чистейшей воды идеализм: ну, нельзя было предать святое — и не предали, отстояли. Разрушили зло всем скопом — и воцарился мир.
Да, это в советской литературе тоже было: а именно, в «Трех толстяках» Юрия Олеши силач Просперо и гимнаст Тибул совершили революцию — и всем сразу стало так хорошо!.. Было это и в фантастике: один американский беллетрист изобразил общество, каждый член которого в ночь на 31 декабря нажатием кнопки голосовал за тот или иной налог в госбюджет будущего года — и вот так уж получилось, что все ничего не выделили на военно-промышленный комплекс, и 1 января на планете Земля воцарился мир…
Наконец, это остается в современной так называемой «христианской» литературе: жил-был проповедник, и так он хорошо проповедовал веру в Господа Иисуса Христа, что все по слову его уверовали, и воцарились мир во всем мире, любовь и счастье…
А ведь так не бывает — даже в идеальном мире. Если есть идеальное Зло — борьба против него предстоит длительная, жестокая, нещадная, изнуряющая, и никогда дело не решается простым поворотом баранки, нажатием кнопки или одним словом, пусть даже самым мудрым. В этом автор — полнейший идеалист, не учитывающий не только реалий жизни (это для идеального про-изведения необязательно…), но и реалий развитого им же сюжета. И это — еще одно проявление ретро: ведь «совки» были именно романтиками-идеалистами, ими же и оставались до конце дней своих.
В заключение стоит отметить и наличие некоторых легко устранимых огре-хов…
Тяжело представить, что в финале Клод «остервенело рвала на себе гороховые краги и кепи, блузон, жилетку, лосины».
Простите, а в чем же она осталась тогда посреди дороги — в кружевных трусиках, бюстгальтере и туфельках, что ли? А если и белье у нее было ненавистного «униформенного» горохового цвета?! Я лично не верю в такой вот непродуманно-добровольный женский стриптиз. Даже учитывая буйство весны и любви, победившей все. Скорее, Клод рванула бы по магазинам — делать обновки. Для женщины это выглядит естественнее.

21 мая 2002 г.

Веле ШТЫЛВЕЛД: ПОПУТЧИК, НФ-рассказ

Юркий лори — утренний грузовичок предместной коммуны оказался на по-верку широкофюзеляжным увальнем, за баранкой которого сидела вечно неуемная Клод.

Она была в скором преддверии бальзаковского возраста, носила гороховую жилетку и кепи, и в цвет им же — блузон, краги, лосины. Ни единой выбивки из предписанной гаммы, ни одной лишней детали. Пружинистые формы, пружинистая походка, пружинистые заколки на пружинистых локонах волос. Одним словом, умеющая и за себя постоять, и за перевозимых в Город попутчиков.
С попутчиками Клод никогда не была откровенна и ни разу не вела душеспасительный треп. Никаких курсов дорожных исповедников и душевных истопников для этого не заканчивала. Не до того было прежде. А теперь и подавно не до того.
С недавних недобрых пор на городских въездах стояли то кордоны, то разъезды, то блокпосты. И не понять даже зачем. Ведь зачем, в самом деле, когда в самом Городе дичайшая ти-ши-на!
А может именно потому, что...
Но это её не касается. Как не касается никаких попутчиков её собственная прическа с начесом. Не начес, а шаровая молния в рыжевато-огненных волосах. Чуть что не так в окружающем мире — полыхнёт шаровая молния, и, в довершение, хранящая её в себе, но тщательно скрываемая прической, и сама Клод.
А из-за чего?
Хотя бы из-за цвета своей гороховой униформы, так как водилам утренних грузовичков строго предписано облачать тела в этот цвет — надлежаще не раздражающий общественное мнение, а там, пусть бы и в одном только исподнем, но только в дозволенной горчично-гороховой тональности.
Зато к цвету волос претензий не предъявляют, если только они ещё от рождения выбились из предписанной цветовой гаммы. Вот Клод и гордится тем, что сама она огненно-рыжая на всей этой шутовской гороховой манной каше.
Попутчиков в город предписано брать. Не задавая вопросов. По первому требованию, чтобы ни единого пешего по направлению в Город не шлялось. Шлагбаумы на блокпостах, ещё какие-то идиотские вертушки, весовые, сканерные с лазерными примочками и прочими новейшими ухищрениями.
И всё для того, чтобы ни пеший, ни конный.
Знай себе, крути баранку, правь в заданном направлении и ни о чём больше не думай. На станции прибытия всем строго предлагают выйти из грузовичка — кузов с продукцией зеленщиков тут же выгружают и через придирчивые сортировочные отправляют в центральный распределитель, а пассажирам беспрекословно навязчиво предлагают пройти в Центр развлечений, где развлекают часами, предлагая тысячи аттракционов, но только без права выхода на территорию Города. В Городе введено круглосуточное комендантское время.
В тот же час натруженный грузовичок с такими же гороховыми собратьями безропотно погружается на железнодорожную платформу и отправляется восвояси.
Вечерний конвейер развозок осуществляет его коричневый собрат с иже ему подобными. Развоз начинается с пяти вечера и осуществляется до пяти утра. С первыми петухами за баранку берётся Клод и те, кто вынужден ошиваться (проклиная порядки), наравне с попутчиками в бездонном Центре продуманных развлечений.
С пяти утра наступает время Клод и она вновь за рулём — с ветром в причес-ке, с песенкой в голове, с радушным гостеприимством утренней феи в униформе горохового шута, предписанного ей свыше. Ат, чёрт!..
Попутчики...
Иногда их видишь в последний раз.
Редко кто из них дотягивает до ранга государственных преступников. Чаще это либо правдоискатели, либо далекие от политики бомжи. Миляги без определённого места жительства. Или бичи — бывшие интеллигентные люди из безликих поколений “дворников и сторожей”.
А ещё барды и инфантильные дурищи с холщовыми ксивниками и в выношенном котоновом хламье придорожном (та ещё публика), и споют, и расскажут, и выпьют, и прослезятся.
А уж если начнут показывать раны да говорить о постигших их злоключениях, то уж и за живое возьмут. Да только депортируют их обычно из пункта Б в пункт А без оглядки на заскоки да пунктики, дабы с утра они вновь всё начинали в охотку.
Однако из пункта А по второму кругу выходят уже немногие. Ведь сразу по приезде в Город всех их отправляют в залы пищевых аттракционов, где за каждый глоток колы, за каждый кусок чизбургера, за каждый пончик с горохом требуется платить избыточной верткостью, сноровкой и сообразительностью, избытком элементарной физической силы. Но поскольку большинство прибывших изнеможенные и усталые, то вытягивают через такие расклады немногие.
А из пункта В — в пункт Д прошедших перечисляют по пальцам. Ведь, например, требуется по раскаленному песку на дистанцию тридцать метров пронести коромысло с двумя вёдрами, наполненными по венчики высокооктановым бензином. Чуть выплеск из ведра, как бензин тут же мгновенно вспыхивает и лижет испытуемому голые пятки. Победителю предлагается традиционно-разминочный стакан пепси-колы. Либо кока-колы. На выбор…
Выбирают, однако, немногие. Остальных с разной степенью ожога немедля выносят в травмпункт. С этими всё. Их судьбы более никого не волнуют. В лучшем случае их вылечат и занесут в реестр госдолжников, из которого они уже не вырвутся никогда. В худшем — они просто умрут от ожогов и будут кремированы в номерном крематории, откуда их пепел вывезут коричневыми грузовичками за Город для высыпки на Терриконы Забвенья, опоясывающие дальние городские предместья.
Те немногие, кто пройдёт столь непростую разминку, последуют на турникетный слалом, вся суть которого сводится к тому, чтобы от самого низкого турника постепенно и настойчиво перебираться на всё более и более высокие, не смотря вниз, не смущаясь всё более и более возрастающего проёма между поддоном игротеки и очередной перекладиной, чтобы от внезапно возникшего головокружения не сорваться на этот относительно мягкий под-дон поверженным с круто поврежденными связками.
При этом (по замыслу устроителей аттракциона) перекладины турников повсеместно смазаны густым оливковым маслом. Многие неискушенные стараются слизывать сей полезный, но скользкий натурпродукт, но за каждым новым прикосновением к перекладине языком сами перекладины все более и более накалялись от допустимой температуры до невыносимой жары. К такой перекладине было невозможно прикоснуться, но не прошедшие до конца этот аттракцион не получали заветного гамбургера, внутри которого можно было обнаружить даже номерок на освежающий душ…
Но и здесь никто не был вправе рассчитывать на допущение к себе хотя бы малейшей терпимости. Бомжи были Городом нетерпимы, непереносимы, а посему в городские пределы недопустимы. Город их однажды просто изжил и обретать вновь был отнюдь не намерен.
Именно поэтому даже тех, кого не остановит столь категорично требуемый всеми предписаниями душ — не обварит и не обледенит в столь весёлом разминочном своенравии ожидали многочасовые тяжкие сновидения с введенными в мозги электродами, источавшими жуткую психоделическую какофонию параноидальных авторов из числа тех, кто прошёл всё до конца.
Они-то и становились обладателями всяческих бесполезных "гран при" по различным идиотским номинациям в черте Центра развлечений, которая становилась для них чертой оседлости и смыслом всего дальнейшего существования.
Прочих, несостоявшихся, не прошедших ежедневно с пяти вечера до пяти утра, депортировали в пункты А либо госпитализировали прямо за пунктом Е, либо увозили в зольные отвалы на Терриконы Забвения. Так было предначертано существующим порядком вещей.
Большинство из депортированных более никогда не выходили на трассу, ведущую в утренний Город, полный искушений и надежд, о несбыточности которых они знали отныне не голословно. Они шли в поднаем к трудолюбивым огородникам либо становились мелкими перекупщиками у зеленщиков. Тем и жили. Искалеченные и притихшие…
Каким же должно было быть положение Клод, смей она напрямую смело и честно заговорить с кем-нибудь из бомжей, людей собою же от жизни опущенных с протекторами в ушах, поскольку доходили до них уже не слова, а только понимаемые бомжами подтексты. Эти подтексты сидевшая за баран-кой годами трудяга Клод натурально не ведала, и оттого ничем уже им по-мочь не могла. Смей бы она заговорить с попутчиками из бомжей.
Тех, кто уже прошёл проклятые аттракционы, не следует спрашивать о чувстве безнадежности, тем, кому ещё только предстоит пройти аттракционы впервые, — не следует дарить надежду.
Чуть сложнее с правдоискателями. У этих их обычно подзаборная правда начертана прямо на лбу. В Центре аттракционов их так вот прямо в лоб и спрашивают: “Какой-с правды желаете?” Правдолюбы и правдоверы начинают вещать.
Тут-то им и предлагают по методу оратора Цицерона набрать в рот камней придорожных, а над плечом — левым ли, правым ли (по выбору) навесить острый дамоклов меч, а несогласных проорать о своём видении правды под всё ту же какофонию внешних звуков просто, зло и неласково кладут на аттракционное прокрустово ложе, где если и не усекают ни ног, ни головы, то вполне прочно дают почувствовать, как это делается при стеснённых жизненных обстоятельствами с прочими...
Иногда внезапно можно угодить и во прочие и тогда прости-прощай всё то, что имел, что смел и чем дорожил. Воистину, за что боролись, на то напоролись. А мосье Гильотен был весьма и весьма щепетилен, хоть и сам не уберёг головы...
И летят головы, и корнаются ноги. Их-то и увозят в полиэтиленовых мешках в ночные загородные кошмары (по традиции, уже даже не для высыпки на Терриконы Забвенья, а в излучины древних высохших рек) каурые да чёрные (хоть при выплеске фар одиозно-коричневые) вечерние грузовички, с мрачноватыми водителями которых сама Клод не пересекалась ни разу…
Государственных же преступников обнаруживала особая молчаливость. Она угнетала. От неё дико ломило в висках и однажды она испепеляла. Клод даже казалось, что все эти преступники скорее и прежде — государственные самоубийцы. Ведь изначально все их попытки были тщетны, а они сами обречены. Их встречали с ухмылкой на первом же подъездном к Городу КПП.
По прибытии в Город им сразу на выбор предлагался расстрел, пожизненная каторга либо акт самосожжения с демонстрацией на тридцатом ночном национальном шоу-канале (при обычно разрешенных системой двадцати девяти).
Тем не менее, многие обречённые экс-политики и ошельмованные системой уставшие диссиденты предпочли именно такой аттракцион, и поэтому чисто аттракционным пожарным в Городе обычно работы хватало…
Сама Клод испытывала к предлагаемым аттракционам двойственное чувство: они липко сжимали, опекали собой и, в конечном счёте, убивали её безличное время, лишали надежды вырваться из однажды заведённого порочного круга, по которому из возраста в возраст перетекала она как некая вязкая неваляшка: из возраста Крысы в возраст Кабана, из возраста Кабана в возраст Собаки, из возраста Собаки в возраст Змеи...
Аттракционы, которые ей самой предлагались, были лишены всякого смысла. Клод могла часами лицезреть мелькающую с многочисленных мониторов огромную видеодискотеку, она даже могла тут же параллельно с просмотром в чисто виртуальном измерении поработать ди-джеем, помотылять, куролеся, разноцветные рычажки всяческих микшеров, в том числе и оказаться на тридцатом канале, на котором поочередно с маниакальным пристрастием само-сжигались суматики, которых она узнавала и нет, припоминая исподволь, как давала тому или иному обречённому прикурить и не допускала, чтобы такой вот взял себе и облапил её от безобразной тоски и искорёженных чувств в своём несоосном с её собственным инореальном перекошенном мире. В ми-ре, далёком от происходящего с Клод повседневного неприсутствия...
Нет, определённо, именно обшаривание, беззлобное, но липкое утреннее обшаривание её свежих утренних форм многим ещё как помогало! Многие готовы были даже сойти на трассу, хотя, в конечном счёте, утренняя дорога всегда вела только в одном направлении, а на её обочинах специально обученные дорожные стрелки, профессиональные снайперы, буднично отстреливали оторвавшихся от дорожного полотна, либо внезапно поворотивших назад. Выбирать поэтому не приходилось. Ни самой Клод, ни её странным попутчикам…
Вот и терпела, потому, что не знала, кому это взбрело в голову облобызать ли, облапить ли её бесконечно бабье — трепетно-податливое естество. Кому вдруг в очередной раз пришла неумная мысль так вот запросто отнивелировать Клод до уровня дорожного полотна?..
А дорожным полотном она никогда быть ещё не желала. Не смела, а значит и не могла. И поэтому в разгрёб своей шофёрской руки била непременно по роже, но из кабины обидчиков не выбрасывала, ибо на полотне были и били прямо в упор выброшенных на полотно снайперы, судить которых она не желала.
Впрочем, сегодня в кабину подсели двое. Он и она. Они не принадлежали к известным ей разновидностям: бичей, бомжей, правдоискателей, политических преступников и утренних дальнобойщиков-сумасшедших.
Это были влюблённые. Они просто решили выбраться в давно забытое в стране свадебное путешествие. И это с ней! И это утренним рейсом для обречённых? Что могло ожидать их по прибытии в Город, в Центр карательных аттракционов, Клод знала.
Аттракционы для сумасшедших были крайне опасны. Нормальным зеленщикам и гробовщикам в это время следовало либо тихо дремать, либо молиться, либо лениво мочиться на грядки, где ещё с утра были увезенные в город свежие овощи. Одним словом, удобрять, чтобы самим не угодить в удобрение…
Клод молча стиснула зубы. Она вдруг узнала холёный бобрик причёски влюблённого. Когда-то прежде он много, но безуспешно писал.
Теперь же он писал значительно реже, но зато весьма и весьма. А его возлюбленная рисовала. Рисовала собственные воспоминаний из прошлых жизней.
Конечно же, на шелке в стиле батик и, что даже невероятно, но на настоящем папирусе, тайну изготовления которого она свято и бережно узнавала в себе сквозь сны.
Конечно же, что рисовала избранница не утренние грузовички, да и сам пожилой, но статный любовник привык писать не о них. Оба были счастливы. Их ещё не омрачали совместные бесцельные воспоминания. Они были намерены осуществляться, они были призваны жить…
Клод хорошо помнила неписаные правила странных дорожных историй. Она точно знала, что сейчас к ним в широкофюзеляжную кабину грузовичка непременно подсядет четвёртый, чья функция — разделять. Разделять миры, разрывать влюблённых, раздваивать человечество.
Так и произошло. Он мог быть кем угодно, но был именно тем, кого Клод предчувствовала. Она не имела права не остановить грузовик. Таковы были правила игры в отточенную по обкатанному сценарию внезапную дорожную смерть.
Прямо на ходу он вырвал тело молодой женщины из объятий влюблённого и вместе с ней выпал в придорожный кювет. Туда, где стреляли. На месте. Без предупреждения.
Теперь Клод стало ясно, что и он не избежит участи политического преступника. И тут Клод впервые резко затормозила. Огненный шар вырвался из пределов контура её пышных волос. Он ударил столь бесцеремонно похитившего девушку попутчика прямо по контуру удаляющегося силуэта.
Вспыхнул огненный столб на месте заживо осуждённого. Расстроенная Клод нервно выбросила надломленный пропеллер рук на непослушную нынче баранку…
В то утро, как видно, так поступили многие. Ибо пришла весна, а с ней — неукротимое половодье чувств, а с ними — любовь, которую нельзя было не осудить, не предать.
Система карающих аттракционов рухнула, и по дороге от Города спешно и налегке, наперегонки и вприпрыжку побежали вчерашние Кукольники, не дожидаясь времени вечерних карательных автомобилей, с презренными водителями которых брезгливая Клод так никогда и не зналась.
А что до обочин дороги, то по направлению к Городу и из него же навстречу по простым делам человечьим заспешили влюблённые — вчерашние бомжи и чудаки, обреченные и их неумолимые судьи, жертвы системы и её палачи.
И только Клод больше никуда не спешила, а остервенело рвала на себе гороховые краги и кепи, блузон, жилетку, лосины...
Ей ещё только предстояло жить, любить и рулить. В любое время и в любом направлении.

сентябрь 1999 г.

На фото: Веле Штылвелд с супругой - киевским художником-графиком Ириной Диденко, март 2010 г.

Веле ШТЫЛВЕЛД, Игорь СОКОЛ: КОРНЕВИК, НФ-рассказ

1.

Лоции звёздного моря Зордака окончательно уточнили только к началу двадцать второго столетия. Много спорили. Случалось до хрипоты. Человечество расселялось. Возникли уже и первые земные колонии на Марсе, Луне и Венере. Космические расы древних марсиан и лунитов всё ещё оставались малоизученными, но даже первая корреляция знаний землян и новых соседей об их общем космическом доме привели к тому, что образовалась некая область реальных космических трассировок, соединяя крайние точки которой условно получили некий контролируемый объем, который и нарекли космическим морем Зордака.

А раз было определено море, то тут же последовало привычное обустройство космопортов – от давних до новых, от ближних до дальних. И тут же срочно потребовались звездные карты кратчайших безопасных проводок к этим и любым иным мыслимым космопортам непрерывно исследуемой Ойкумены, в глубинах которой организовывались региональные планетарные сообщества, именуемые традиционно Земля-2, 3… и так далее…

Марсиане первыми провели космотрассировку на Клос. Не поленились отметить эту планетку у себя в звездных лоциях и луниты. Обе косморасы-соседки почему-то очень коротко и отрывисто на своих языках называли эту планету с отхлестом, который вместе с названием земные космолингвисты перевели как неуважительно-презрительное – «корневик».

Земляне нехотя почесали затылки и рискнули отправить на Клос-«корневик» крохотную экспедицию, скорее для навигационной пристрелки – мол де насколько точно всё так плохо, если реально сама планета была словно списана с пустынных, но поддающихся рекультивации районов Земли. Для землян подобная схожесть была шансом. А с шансом, как говорится, не шутят… К тому же располагалась планета Клос-«корневик» на пути к планетарному сообществу, отмеченному на звездных лоциях в качестве Земли-17…

2.

– Сироженко, расскажи о годовом режиме реки Конго.

– Зимой река замерзает...

Взрыв хохота, потрясший вслед за этим ответом стены 23-й николаевской школы, был подобен шуму Ниагарского водопада. Его слышали все четыре этажа плюс гардероб, находившийся в подвале. Самое обидное, что смеялись даже отпетые двоечники, сами способные сморозить если не такую, то подобную или же еще большую глупость.

А всё потому, что Сашины мысли были заняты хоккеем, точнее – вчерашним проигрышем команде соседнего двора. Он, далеко не худший ученик в классе – а по некоторым предметам даже лучший – так и не прислушался, о какой реке речь шла – о Конго или Тунгуске…

С тех пор этот эпизод из школьной жизни много раз приходил к нему во сне. Как правило, это случалось тогда, когда в реальной жизни, наяву, экзобиолог Александр Павлович Сироженко находился – как бы поточнее выразиться? – в интеллектуальном тупике.

В такие минуты ему подсознательно хотелось вернуться в то время, когда он был просто Сашкой, и утверждение о замерзающей африканской реке могло быть самым большим его промахом. Пять минут позора в надрывно гогочущем классе – только и всего… Впрочем, в те далекие времена он сам любил развлекающие всех клоунады, за что и нагорало ему порой на орехи.

3.

Александр встал из-за многофункционального приборного стола и, подойдя к иллюминатору, бросил бездумный взгляд на ровную как стол поверхность планеты, местами напоминавшую выгоревшую под знойным солнцем степь родной Таврии. Впрочем, сходство было обманчивым. Степь не таила в себе ловушек и тайников, кроме разве что сусликовых нор, неопасных для человека. Зато здесь…

Каждый колонист как личную беду воспринял известие о том, что недалеко от экватора пресловутые зыбучие пески, проклятые всеми мыслимыми проклятиями на доброй сотне языков космического расселения, засосали транспортный челнок «Норберт Винер» – столь же совершенный, сколь и дорогостоящий. Правда, по счастливой случайности, экипаж в то время отсутствовал…

Вернувшись из вылазки с впервые исследуемого квадрата планетарной поверхности, люди не обнаружили на месте своей челночной обители хоть бы нечто, что напоминало хотя бы остов разрушенного космического аппарата. Разве что безбрежный песок где-то ещё шевелился…

Словом, то, что на сей раз не погибла ни одна человеческая жизнь – высочайше ценимая в дальних экспедициях космической экспансии землян, конечно, могло быть утешением. Но при этом погиб совершеннейший аппарат с колоссальной начинкой длительной поддержки жизнедеятельности и всяческим научным оборудованием, без которого люди выглядели на Клосе не более чем бродягами в бесконечной вселенной...

К тому же каждый из исследователей не поддающегося укрощению Клоса хорошо знал, во что обошлась земным налогоплательщикам и многочисленным галактическим их собратьям нашпигованная всяческими техническими новинками керметовая громадина, и оттого каждый чувствовал себя в виноватых.

Но с другой стороны, возникал вполне законный вопрос – не могли уйти все, не оставив даже дежурного? Хоть что он смог бы сделать, этот дежурный, в такой критической ситуации?! Пострадавших расформировали и разослали на дальние орбитальные станции, что было равноценно вполне цивилизованной, но достаточно непрестижной космической ссылке, из которой никто более в Космос не вырывался, а так и оставался навсегда в поселенцах без права посещения даже ближайших планет…

Впрочем, этот случай был не единственным, просто самым впечатляющим по размаху. Проклятые зыбучие пески составляли едва не треть всей планетарной поверхности, и что самое страшное – никто никогда не мог сказать, где именно окажутся зыбучими эти пески сегодня, и где станут таковыми завтра.

4.

…Приказав себе снова лечь, – до подъёма оставалось два часа, необходимо соблюдать распорядок дня! – Сироженко со злостью подумал:

«Как же так? Покоряем колоссальные расстояния между звездами, овладели секретом перехода в подпространство, а с зыбучими песками так не научились бороться. Даже на родной Земле! Что уж говорить о дальних планетах...»

Две недели назад он поступил вовсе не по-славянски – сходил к психоаналитику. И там, в кабинете, выложил, с трудом стараясь не выходить за рамки приличия, всё, что думал о двух непосредственных руководителях по проекту «Корневик», точнее, об их стиле работы.

Начальник сектора Рютаро Хасимото раздражал его своей вечной невозмутимо тихой, но твердой уверенностью в собственной правоте. Напарник – несколько старший по возрасту и космическому стажу Кришнамурти – искренней – или всё же показной? – верой в богов древнеиндуистского пантеона и некоторыми то ли привычками, то ли обрядами, иногда выглядевшими неуместно – вроде ежедневного получасового стояния на голове. Впрочем, чего ждать от человека, в чьей фамилии присутствует имя Бога?

Но дело было не только в этом. Руководство сектора, к которому принадлежал Александр Павлович, поставило перед ним, как перед биологом, сложную задачу – выяснить, срастаются ли под землей волоконные ткани корней отдельных растений – тех самых "корневиков", протянувших свои подземные щупальца на десятки метров вглубь бесконечных песков. Впрочем, легких задач у космоисследователей отродясь не бывало. Но…

При этом никто не принял во внимание, что сам Сироженко собственно, не ботаник, а зоолог, а ещё точнее – океанолог, и привык иметь дело с иглокожими, двоякодышащими и прочими обитателями глубоководных глубин и побережья. Проще говоря, на этой пустынной планете для него работы: не было. Но кто-то из прежних исследователей ввернул в отчет почти поэтическую метафору, вставив нечто о бесконечном песчаном океане… И пошла писать губерния… Где-то о песке информация потерялась, то ли киберанализатор отфильтровал нелепое в его понимании прилагательное и получилось почти адекватное его профессии очередное океанографическое исследование очередной «мокрой» планеты…

Вот и пришили его к планете, на которой он был необходим столь же, как рыбке зонтик… – где сам он, как ему представлялось, не особенно оказался полезным… Эти киберанализаторы ещё в шахматы сыграть с вами сумеют и очень даже на гроссмейстерском уровне, а вот разобраться: надо ли рыбке зонтик, а космо-океанологу совершенно сухая планета – им не дано…

Но приказы не обсуждаются, и он старался. Путем долгих тягостных экспериментов его людям удалось выяснить, что ткани отдельных «корневиков» не только переплетаются, но и цепко срастаются между собой, как, впрочем, и со всем, что имеет природу отличную от песка.

Скажем, уроненный на поверхность планеты анализатор состава почвы и оставленный всего на несколько часов к исходу планетарного дня может быть запросто заплетен в тончайшие волокна «корневика», из которых его зачастую можно просто не вырвать… И в эдаких «колыбелях для кошки» были едва ли не все пески… Так какая может быть польза от столь внешне необозначенных знаний?

Нет, уж увольте… Не достаточно ли здесь было познаний самого захудалого техника-лаборанта и экспедиционной предупредительности, предписывающей согласно действующего в экспедиции Космоустава, одно из правил которого явно гласило, что «…на исследуемой планете все технологическое оборудование и/либо ручная кладь должны прикрепляться либо к перемещаемому по планете исследовательскому планетоходу, либо индивидуальным карабином к технологическому костюму на теле исследователя, при этом в обоих случаях вес закрепляемого инструментария и/или оборудования не должно превышать 1/15 части от веса базового объекта».

Этот вопрос он мог задавать, только оставаясь наедине сам с собой или со штатным космоаналитиком, что, собственно, он и сделал.

5.

Том Стивенс выслушал внимательно исповедь Сироженко и посоветовал ему не выносить из кабинета первую часть высказанных соображений, не то его могут обвинить в неуважении к чужим культурам и едва ли не в тотальной ксенофобии. Что же касается второй части, сугубо научной – наоборот, вынести свои сомнения на Региональный Совет Первопроходцев.

«РеСоПер как-то не звучит особо благовонно по-русски», – с легкой иронией усомнился про себя Александр, и от этого ему стало чуточку легче. Но, конечно, держась в рамках принятых норм общения ему следовало поступить именно так…

Сироженко сухо поблагодарил явно не смешливого психоаналитика, так и не развернувшего в своем воображении на родном чисто английском весь этот РСП, и оттого не понимавшего всю безнадежность его вполне прагматичной рекомендации… Да и ксенофобом он не был. Если бы не подобную, но даже менее бесперспективную задачу поставили перед ним другие члены Совета – например, Кузнецов или Родригес, реакция была бы такой же...

Кто-то бьется над проблемой преодоления «зыбучей» угрозы, кто-то повышает устойчивость и цепкость аппаратных жилых модулей, – вынужденных в прямом смысле стоять на песке, а он, экзобиолог, должен решать задачу отнюдь не животрепещущую! Впрочем, с другой стороны – как посмотреть… Если только… Не мог же так запросто сглотнуть «корневик» целый орбитальный челнок… В стационарно наблюдаемых условиях до сих пор он «зажевывал» не более чем какой-нибудь универсальной отвертки либо карманного фонарика… Ам – и не вам!

"Сегодня нам необходимо побеседовать с Кришнамурти начистоту", – подумал он, засыпая…

6.

...Войдя в каюту администратора, где Кришнамурти как всегда в это время суток находился в позе спящей летучей мыши – разве что без жердочки, –Александр терпеливо дождался окончания процедуры, способствовавшей, как уверял сам индус, мыслительной деятельности. Затем кивнул и начал с ходу – вежливо, но решительно:

– Вам не кажется, коллега, что нас с вами, или, по крайней мере, меня! – стараются сделать, так сказать, звездочетами в весьма точной науке? Вам знакомо это слово? – Он четко выговорил: "звездочет" и перевел на космолингво обе его составные части.

– Интересная мысль! – По взгляду Кришнамурти было невозможно определить – говорит ли он серьезно или же с насмешкой, – Понимаю, что вы хотите сказать. Настоящие ученые решали задачи первостепенной важности – например, искали способы борьбы со смертельными болезнями или устанавливали: основные физические законы Вселенной. А некоторые, видите ли, звёзды считают! По-вашему, это так?

– Именно. Я бы не хотел оказаться в категории «некоторых»…

Кришнамурти чуть помолчал. Затем нараспев произнес, подняв вверх длинный коричневый указательный палец:

– Вас не удивит, коллега, если я начну издалека?

«Вы иначе не можете», – чуть не вырвалось у вспыльчивого Александра, но годы аутотренинга сделали своё – пересилив себя, на сей раз он сдержался. Кому-то эти его усилия со стороны показались бы просто смешными, если бы только не известный в научной среде случай, как необузданный и прямолинейный Нильс Бор к старости превратился в саму предупредительность и был назван самым галантным ученым всей Скандинавии чуть ли не шведской королевой во время вручения ему Нобелевской премии…

Пока же индус расположился на удобном низком топчане в дальнем углу каюты и заговорил тихо, размеренно, медленно и мерно раскачиваясь из стороны в сторону. Внешне могло бы казаться, что он всё ещё медитировал. Но вместо этого Кришнамурти совершенно неожиданно нараспев произнёс:

– Вам известно древнейшее священное растение моей родины – баньян?

– Конечно, баньян – то же, что фикус.

– О нет, не совсем… То, что вы, европейцы, называете фикусом и выращиваете в кадках – лишь бледная пародия. Такое же жалкое зрелище, как гордый бенгальский тигр в клетке… Впрочем, не будем отвлекаться… Баньян – это дерево-роща, ветви которого, достигнув определенной длины, свешиваются до земли, а затем, прорастая в неё, обретают корни, и таким образом становятся стволами. Каждый ствол, в свою очередь дает жизнь еще нескольким веткам. И так далее… В древней летописи говорится о случае, когда под сенью одного баньяна укрылось целое войско. Если бы на пути роста этого чудесного дерева не было препятствий, и если бы на всей Земле был климат Индии… Жаль, что это невозможно, – но, по крайней мере, если допустить это теоретически, то баньян мог бы завоевать поверхность всей планеты. Вам, конечно, уже ясно, к чему я клоню?

– Не трудно догадаться... На этом шарике все мысли вертятся вокруг этой чертовой «верблюжьей колючки»… Простите, но разве вы хотите оказать, что «корневик» – тот же баньян, – только растет в земле? Или скорее даже под землей – под грунтовой песчаной подпушкой – достаточно ли правильно я вашу аналогию понял?

– Конечно, мой друг. Помните, как вы были скептически настроены, когда ваш шеф Хасимото сказал, что мы можем попытаться сделать эту колючку союзником в борьбе со стихией? Сопоставьте это с возложенной на вас непосредственно задачей – и вы увидите путь к истине. Ведь волоски-волокна срастаются – теперь мы это знаем точно. Нет так ли?

– Да, конечно... И что же вы предлагаете – засеять «корневиками» всю поверхность? – Сироженко вдруг просиял. Давившее на него всё это время изнутри сознание собственной бесполезности куда-то исчезло. – Из живых корней-щупальцев «корневика» со временем мы сможем образовать цепкий поверхностный наст, и тогда «зыбучие» пески станут устойчивыми.. Вы думаете, у нас получится?

– Не вижу к этому особых препятствий. Ведь не «корневик» же утащил целый звездолет, а характерная особенность «зыбучих» песков всасывать в себя всё подобно пылесосу, а шалости «корневика» только укрепят почву и рано или поздно приведут её в комфортное для дальнейшей колонизации состояние. И вот что ещё… Посудите сами, никаких иных природных богатств сегодня на этой планете нет. Единственное её достоинство – это промежуточное транзитное расположение между Землёй-17 и другими освоенными нами космоареалами. Она находится именно там, где находится, и в этом её конечная ценность. В будущем – это всего лишь транзитно-транспортный космопорт размером в планету. И только… К чему же огород городить… Не будьте занудой и пишите поскорее отчёт с вашими рекомендациями. Это и спасёт вас от хандры и от общения с придирчивым и ворчливым начальством. Ну, разве что добавьте, что планета может быть использована и как планетарный склад горючего с равномерной нагрузкой по всей поверхности. А вот ремонты порекомендуем всё-таки делать в орбитальных доках… Пишите – и вы спасены!

Сироженко встал и облегченно вышел за дверь. В словах шефа было нечто от известного восточным славянам «административного восторга», о котором писал ещё Грибоедов, но о котором в дальнем космосе чуточку подзабыли…

7.

«Трезво порассуждаем», – подумал про себя Александр. – «Ведь реально здесь на Клосе «корневик» – не баньян. Он давно мог смело захватить всю поверхность планеты, но, похоже, она его всё время пытается сбросить с себя, например, теми же «зыбучими» песками… Скорее всего это растение – инопородный биологический захватчик… Захватчик… На том и порешим»…

В каюте вспыхнул видеорепродуктор, и перед ним снова возник трехмерный облик Кришнамурти.

– Я вот что подумал, – безо всякого вступления продолжил их разговор индус: – Нам действительно не повезло с чисто сухопутной поверхностью – это она оказалась нашим первейшим врагом! «Корневик» же поможет нам нейтрализовать этого злейшего врага, и когда песок опутают корневые структуры, вернее, один огромнейший «корневик», так сказать, возникнет подземный мат из корней, как тут же задача, которую поставили перед нами окажется выполнимой… Не тяните, пишите отчёт и делайте подробнейшие заключения… Особенно акцентируйтесь на деталях. Наверху это любят. Да и начальство не пришлет никого с грозной проверкой…

– Или в очередной раз направит к нам очередного космо-океонолога, – попытался сыронизировать Александр.

– А это уже зависит только от вас… Что напишете, того и пришлют – или техников-зеленстройщиков или грозных ревизоров с их возможными неутешительными для каждого из нас выводами.

– Хорошо, господин Кришнамурти… Я как бы и не возражаю, но всё-таки уточните, пожалуйста, вашу позицию!..

– Каждая отдельная деталь может не знать, для чего существует машина в целом, – невозмутимо ответил Кришнамурти. – Ваша задача написать профессиональный отчет, а моя – профессионально отстоять ваше мнение на административно-управленческом уровне

– Хорошее сравнение! – Сироженко был возмущен. – Это мои далекие предки уже проходили! С тех пор в наше народе более нет «винтиков». Мы исжили их в себе навсегда. Вам не понять! – закончил Александр неожиданно резко.

– Мой народ тоже испытал колониальное ярмо. Так что мы с вами друга должны друг друга понять. А вот насчет некорректности сравнения... Можете считать себя не винтиком, а клеточкой очень сложного мыслящего организма. Ведь, по большому счету, так оно и есть?

Повисла неловкая пауза. Но когда Сироженко уже хотел поблагодарить Кришнамурти и удалиться, тот внезапно заговорил снова:

– А на господина Хасимото не держите зла. Он лишь кажется сухарем,: но на самом деле это не так. Я-то знаю, что творится у него в душе – его младшая сестра Рэйко погибла в жерле вулкана на Черном Титане. От неё ничего не осталось, совсем ничего. Даже могила на Аллее первопроходцев – символическая. Человека надо понять…

От изумления Александр буквально онемел. Хасимото, Кришнамурти, Стивенс – никогда прежде не встречались между собой. Но вот все они оказались на Клосе, и все их мнения, сомнения и переживания жестко переплел между собой «корневик». Да если бы они и встретились случайно прежде – психоаналитик не стал бы выдавать секреты своих нынешних пациентов. В этом в этом не было никакого сомнения – космоэтика у врачей работала безотказно. Так что на сей раз это была не «проповедь» – а скорее была продуманная информутечка, мало похожая на прямолинейную промывку мозгов:

"Вот чертов мистик! – в сердцах подумал про себя Сироженко, – По глазам он читает что ли?»

И, не найдя: слов, резко выскользнул из каюты. Таблетки душевной анаболики на него не подействовали.

Отчет скрепя сердце космобиолог составил, но про себя обозвал «корневик» подлым пришельцем, словно предвидя в будущем его глобальное предательство и разрушение ложных административных иллюзий. С новоявленными колдунами и магами Сироженко бороться так и не стал, а только чисто по-славянски трижды плюнул через плечо. Естественно, левое!..

8.

Первый труп «культиватора» – так называли тех, кто занимался непосредственно выращиванием и селективным филигранным сращиванием «корневиков» – был найден неподалеку от экватора. Человек лежал на спине, раскинув руки, умиротворенно глядя в небо. Зрачки его мертвых потухших глаз были чуть расширены, но в целом всё свидетельствовало о том, что смерть была легкой, безмучительной. Причина оставалась временно неясной.

Решили, что бить тревогу было пока ещё рано. Однако этот непонятный случай настораживал. Растение, ставшее с помощью людей подлинным властелином планеты, ещё раз подвергли тщательному химическому анализу. Ни в стеблях, ни в корнях, ни в крошечных бурых ягодках токсины обнаружены не были.

Однако случаи смерти людей, занятых выращиванием "корневиковых подушек", участились. Да и вообще – дышать на планете – в самом прямом смысле – становилось всё тяжелей. Пришлось срочно затребовать дополнительных специалистов-экологов с ближайших колонизированных планет.

Мало кто ожидал, что и новый страшный сюрприз колонистам преподнесёт все тот же «корневик» – никакого другого "партнера" у людей на этой планете не было. Прибывшие специалисты несколько недель ломали головы над загадкой – надев кислородные маски, которые раньше не требовались. Состав атмосферы менялся – она постепенно становилась малопригодной для жизни людей.

Или, по крайней мере, Клос превратился во второстепенную планетку, отныне не более пригодную, чем Марс – хотя совсем недавно климат здесь был значительно лучше.

9.

Внеплановую научно-практическую конференцию, на которой всех обещали ознакомить с неутешительными результатами последних исследований, ждали, как манны небесной. Все хотели узнать правду и одну только правду – какой бы горькой она не была! Это как всегда было лучшим лекарством от неизвестности. И всё же, прозвучавшие с трибуны слова потрясли всех, словно гром с ясного неба. Подобного от растительного «союзника» – «корневика» никто не ожидал...

Впоследствии запись той памятной научной встречи много раз с ошеломлением «прокручивали» на Земле. И в который раз удивлялись – как могли упустить из виду то, что, казалось бы, лежало на поверхности!

Впрочем, ничего особо сенсационного исследователи так и не открыли. Но вот что оказалось… Мнемокристаллические архивы сохранили для будущих поколений бесстрастный, но, тем не менее, очень печальный отчёт.

– Как известно, корни земных растений, находясь в почве, вырабатывают азот, – говорил начальник группы ботаников. – Это необходимая составляющая функционального цикла, без которого невозможен круговорот химических веществ в природе. Физиология же здешне-нездешнего растения-гиганта, – а сделали его таковым люди! – несколько отлична от земной. При более тщательном, чем прежде исследовании, на отростках корней были обнаружены особые пупырышки, вырабатывающие инертные газы. А почва здесь очень легко проникаема для жидкостей и газов. Всем известно, что луж на планете Клос не бывает – каким бы сильным ни был дождь, грунт мгновенно впитывает влагу. В случае с отработанными инертными газами происходит наоборот – они проникают из почвы в воздух, изменяя состав атмосферы. Пока «корневиков» было сравнительно немного, и они были разбросаны на значительном расстоянии от друга, на такие глобальные перемены их локальных усилий не хватало. Вот почему отдельное мнение подписавшего отчет Александра Сироженко не было услышано, а сам он бы срочно переведен с 17-го в 29-тый сектор Зоны расселения. Но после того как благодаря искусственной рекультивации планеты предпринятой нами, «корневик» цепко овладел всей планетой, он глобально изменил природные условия, и уже не в пользу земных колонистов – практически он их окончательно выдворил на орбитальные станции. В конечном счете, в этом попустительстве виноваты мы, люди, попытавшиеся в очередной раз исправить природу. И если в локальных случаях это экзофобическое растение создавало кратковременные «ловушки смерти», то при нашей «медвежьей» помощи оно фактически овладело планетой, окончательно изменив состав её атмосферы!

– Но при этом же исчезла угроза зыбучих песков! – выкрикнул кто-то из зала.

– Появилась другая – теперь мы не можем находиться на поверхности без кислородных скафандров.… И хотя инертные газьг сами по себе не опасны, но дышать ими нельзя. И, кроме того, отсутствуют или протекают крайне замедленно вопросы гниения, а с ними и вопросы отмирания старых волоконных структур самого захватчика-«корневика» – При этот докладчик только развел руками. Добавить было нечего...

…Вечером того же дня, уже после научной конференции, сидя в герметически закрытом домике из алюмокерамики, с круглыми иллюминаторами, несколько ветеранов, помнивших, какие усилия были затрачены на то, чтобы сделать "корневик" союзником, вспоминали аналогичные случаи из истории Земли и других планет расселения. Чего только не приходило на память…

И о том, как самые безобидные кролики еда не сожрали всю Австралию, где у них не оказалось ни одного врага – пришлось переселенцам вести масштабном войну с длинноухими… А прирученные человеческие собаки, временами дичая после смерти отдельных фермеров, практически извели местную собаку «динго», которая вскоре осталась только на Тасмании…

Присутствовавший здесь Сироженко припомнил и о том, как в Причерноморских степях когда-то почти подчистую извели сусликов – ведь с они с точки зрения предков людей реабилитировавших «корневик» были вредителями. А вслед за ними не стало степных орлов – ведь суслики были их главной добычей!.. Да и пчёл-«убийц» со смертельным укусом породили люди, занимаясь необдуманной селекцией, а трансгенные продукты и вовсе изменили ДНК человечества и едва не превратили их потомков в инопланетян в собственном мире. И сколько еще таких случаев!

– Подумайте вот о чем, – поспешно подвел итоги хитроватый Хасимото, чья подпись стояла не последней на директиве о расширении ареалов посадок «корневика» на Клосе, – мы сами делим все живые биологические организмы: на «вредные» и «полезные» для нас, забывая часто о том, что природа существует не для наших нужд, а сама по себе, и в чисто видом смысле, и в симбиозах. Клос породил уникальный симбиоз сыпучих песков и «корневика», а мы его нарушил, не поинтересовавшись, что главное его назначение было в предупреждении песчаных бурь – математики затем рассчитали, когда зона зыбучего колодца разрасталась до определенного размера, её тут же окружали «корневики». Знать бы нам раньше об этом… Признаю честно, поторопились… – И вчерашний администратор Клоса плутовато улыбнулся…

10.

…Прошло ещё полтора земных года.

На планету, получившую название Корневик – по имени доставившего всем столько хлопот растения – прибыла комиссия с Земли-17 – ближайшей населенной базы в здешнем секторе исследуемого пространства. Выйдя на поверхность, те немногие из членов, кто помнил былое время, только вздохнули: "Теперь сюда не ступишь без кислородной маски». Другие – их было большинство – без лишних эмоций рассматривала идеально ровную поверхность серо-желтого цвета, по которой легкий ветерок гнал едва заметную рябь, – будто по глади пруда в каком-нибудь земном парке. Сильных ветров здесь никогда не бывало… Визитеры сосредоточенно смотрели вдаль. Молчание несколько затянулось.

– Сначала мы обогащаем атмосферу инертными газами, – торжественно произнес Кришнамурти и тихо добавил несколько слов в переговорное устройство, находившееся на передней части гермошлема.

Люди смотрели в разные стороны – ведь горизонт повсюду был одинаково пустынен. Те, кто обратили взгляд на юг, первыми заметили размеренно двигающегося робота. Тот медленно, но уверенно приближался и при каждом шаге втыкал в почву что-то тонкое и острое, вроде- остроги, которой когда-то рыбаки-подледники били рыбу в проруби. Когда робот подошел близко, стало слышно тихое шипение, сопровождавшее его работу. Включились видеозаписывающие устройства, запечатлевая для всех заселенных людьми планет этот внешне не очень впечатляющий, но результативный процесс.

– Технология эта проста до примитивизма. Тем не менее плоды налицо. Поскольку почва здесь очень рыхлая, металлический прут протыкает ее, проникая на довольно большую глубину.

– :Пузырьки – даже можно сказать, пузыри, учитывая их немалый размер, – вырабатывают нужные нам инертные газы, расположенные на всём протяжении корней, и тем способствуют регенерации атмосферы. Таким образом, робот как бы ускоряет процесс попадания их в атмосферу, но уже под человеческим контролем. Устремляясь в воздух из проколотых пузырей, они уплотняют здешний разреженный воздух совершенно неожиданно для вас – кислородом. Поскольку в симбиоз с «корневиком» очень легко вошла земная хлорелла. И она же своими клетками связывает инертные газы «корневика». Примерно через два века наши потомки действительно здесь построят планетарный космопорт Клос, о котором так долго мечталось…

– А как же происходит «собирание» издержек инертных газов? – спросил журналист-космонетчик.

– И здесь свои технологии… На сей раз давно забытые на Земле дирижабли. Их выстреливают с планетарных челноков в виде полых оболочек с устройством самозаполнения – оно начинает засасывать здешний воздух, который для дальнейшей переработки транспортируется на ближайшие орбитальные станции… Есть и у нас оптимисты, которые надеются сделать атмосферу пригодной для человечества в более краткие сроки… Но теперь-то излишне спешить мы не станем.

Октябрь 2006 г.

Веле ШТЫЛВЕЛД, Игорь СОКОЛ: ИГРА В ГЛЯДЕЛКИ, НФ-рассказ

Выездное заседание Верховного суда планеты Земля по поводу рассмотрения дела серийного убийцы Валентина Петренко окончилось. Один из участников заседания – доктор юриспруденции Герхард Юм, пребывая в скверном расположении духа, брел в сторону подземного шестиэтажного супермаркета с претенциозным названием «ГЛОБУС», расположенного под главной площадью региональной столицы.

Большинство граждан ходили сюда на экскурсию, как в музей, чему чрезмерно способствовала вороватая городская мэрия. Элитными здесь слыли не товары, а цены. Они были просто астрономические!

Юм про себя обзывал подобные заведения – наглым пылесосом для чистки карманов. Но ГЛОБУС был из разряда сверхнаглых – он просто ужасал своим навязчивым бандитизмом. Представьте себе кейс стоимостью с прихожую трехкомнатной фешенебельной квартиры. Тут же за углом, в обыкновенном городском ЦУМе он продавался по цене в 15-20 раз ниже – предупредительно, ласково, изысканно. А здесь по-хамски и зло. Продавщицы – казенные проститутки – уверенно раздевали зевак, отчего казалось, что беспредел ГЛОБУСа в этом мире глобален. Хотелось срочно заказать модерновый аннигилятор и аннигилировать этих надрессированных девушек вместе с мэром, который на Всепланетарном Совете ловко становился на голову, за что и получил название – ГОРОДСКОЙ ЗАДНИК!

Доктор Юм бродил здесь исключительно редко, когда витали в мозгу новые мысли и возникали странные идеи. На этот раз было о чем задуматься... Каждому из членов планетарного Верховного суда было предложено самостоятельно ответить на поставленный вопрос: почему, несмотря на постоянный рост благосостояния, на Земле все возрастает количество жесточайших немотивированных убийств?

«Я хоть и очередной Юм, но отнюдь не философ, – раздраженно подумал он. – За многие годы госслужбы вполне поднаторел в вынесении всяческих приговоров, но скорее, как исполнитель, а не наказатель, поскольку не был силен в анализе социальных корней преступлений. Да и не мое это дело: социологи, моралисты, социалисты, журналисты, – пожалуйста, меня же – увольте. Есть факт и де-факто, постфакт и де-юре... И все!»

Проплыв лифтом внутри прозрачной колонны, Юм оказался в преддверии музыкальной площадки, маленькой эстрадки, на которой выступал, скажем, небольшой оркестрик настырных аборигенов созвездия Альдебарана, напоминающих гигантских богомолов – необыкновенно выросших у себя во внеземелье, которые казались состоящими из одних только лап. Эстрадная площадка была не из дешевых. Мэр умел брать, а эти альдебаранские лапы умели давать на лапу окрестным Героям. А что? Те – Герои, а эти – Пришельцы... У одних – земные Звезды, другие со звезд! Известно, рука лапу моет...

– Господин, – внезапно прозвучал над ухом юриста требовательный механический голос, – сделайте заказ или освободите место за столиком – мэрия решительным образом требует оплаты каждого посадочного места!

«Пересажать бы их всех!» – подумал в сердцах Юм. Но вслух возражать не стал. Юрист решительно встал и направился прочь. В этом эксклюзивном заведении чашечка кофе стоила месячный проездной на метро, а кружка пива была эквивалентна по стоимости бутылке «Наполеона» урожая тысяча восемьсот затертого года... От этого пивного урожая нектары хлебал, естественно, мэр – герой и мздоимец.

Юрист вышел и направился к антикварной лавке с гордой надписью на муниципальной вывеске:

«ВЕСЬ АНТИКВАРИАТ ПОДЛИННЫЙ! НОВОДЕЛОВ НЕ ДЕРЖИМ».

Здесь по баснословным ценам продавали обломки прошлого – легендарного и очень: первые виниловые пластинки «БИТЛЗ» и «РОЛЛИНГ СТОУНЗ», гусиное перо, которым якобы писал Вальтер Скотт – поди проверь, лунные вымпелы, доставленные на поверхность естественного спутника в позапрошлом веке, кстати, сам городской мэр был ужасным раритетом того же времени...

Вдруг внимание Юма привлек небольшой бронзовый бюст человека желтой расы в обыкновеннейшей кепке. Взвесил на ладони – тяжелый: очевидно литой. Снизу оказалась выгравированная надпись:

ПАВЛИКУ ОТ КОРЕЙСКИХ ДРУЗЕЙ. ЛЕНИНГРАД, 1955 г.

Следовательно, это «великий вождь» Ким Ир Сен – один из государственных лидеров, планомерно превращавших часть Корейского полуострова в концентрационный лагерь, под фанатическое ликование собственного народа. Знакомый феномен – подобных черных родимчиков в мировой истории было, увы, немало...

Юм поманил пальцем продавца – указал на необычную надпись:

– Чтобы купить эту безделушку, необходимы знание русского языка и перипетий истории призабытого двадцатого века. Местным нуворишам подобный раритет малоинтересен, а жаль. За доставку на Марс, в земное святилище в тамошней долине Сидония, мне обещаны буквально золотые горы... Вам, милейший, этого не понять. Просто они там чтут память земной цивилизации.

Продавец угрюмо посмотрел на эстетствующего юриста и злобно зашипел на него. В лакейском голосе и в самом выражении лица было столько ненависти, что пораженный Юм отшатнулся:

«Вот тебе и одна из древнейших столиц планеты! Ей Богу, не продавцы, а сплошные мизантропы. Их бы хоть тестировали, что ли... Где таких набрали – у каждого в душе предпосылки стать тем самым убийцей. Сейчас такому ударить меня мешает только страх потерять свое непыльное рабочее место. Но не доведи, Господь, встретиться с таким в темном углу!..»

Огорченный судья пешком добрался до гостиницы, поднялся на сорок второй этаж и, войдя в номер, принял две таблетки снотворного...

Сон сморил его незаметно.

Проснулся он внезапно, словно от легкого толчка. Впрочем, можно ли это назвать пробуждением? Глаза его оставались закрытыми, но все же Юм видел висевшее в воздухе существо? – нет, скорее видение, напоминавшее огромную каплю или сосульку, заостренную книзу.

Вверху просматривалась вполне человеческая голова со странным бесполым лицом. Худенькие блеклые ручки беспокойно теребили что-то невидимое. Пространство перед существом пульсировало фосфоресцирующим светом. Внешне оно напоминало иллюзорный воздушный водопад.

– Кто вы? – удивленно спросил проснувшийся. Последовал телепатический ответ, проникавший прямо в подкорку:

– В вашем пространстве я не материальный объект, а ментальный – практически проекция. Я хочу перед тобою открыться. Ты готов меня выслушать?

– Смотря о чем пойдет у нас разговор, – осторожно ответил юрист.

– Я представляю мир, который вы назвали бы сверхцивилизацией. Мы предлагаем вам необычную помощь. Готовы ли вы навсегда решить проблему адекватного наказания убийц?

Многоопытный Юм неопределенно кивнул. Это была настоящая планетарная боль, не имевшая окончательного решения. Пришелец чуть торжественно заговорил:

– Дело в том, что у себя в мире мы извлекаем из убийц тонкую составляющую, можете называть ее по привычке душой. А дальше с ней происходит вот что...

В верхнем углу комнаты возникло нечто вроде фиксированной голограммы: скованный наручниками арестант, лежа на металлическом столе, медленно приближался к непонятному агрегату.

Стол подкатывался к неизвестному устройству, напоминавшему формообразующий соленоид человекоподобного профиля. Контур профиля постепенно подстраивался под тело убийцы, пока не раздалось негромкое шипение.

В этот миг от соленоида по направлению к голове осужденного протянулись многочисленные тонкие оранжевые лучики. Постепенно спектр их захвата расширялся – они становились ярче и шире.

– Это так называемые лучи жизни, – прокомментировал «картинку» пришелец. – Психическая сущность убийцы уже перешла в тонкий мир.

«И что же из этого следует?» – задал Юм беззвучный вопрос. Ответ последовал незамедлительно.

– Мы поместим его душу в одно субпространство с душою убитого. И затем между ними состоится ментальный поединок. Существовать останется тот, кто по моральным законам Вселенной имеет на то больше прав. Как видите, все прозрачно.

– А где же вы отыщете души убиенных...

– Ха, – в голосе эфемерной сущности прозвучал сарказм, – души убиенных сами тянутся за убийцей. Они обычно и доставляют его на самый последний суд. Но посмертное судейство в мире живых никого еще не утешило...

Юрист, затаив дыханье, невольно наблюдал за странным видеозрелищем. В закрытом пространстве, напоминавшем то ли операционный бокс, то ли тюремную камеру-одиночку, находились две призрачные фигуры.

Одна из них, словно оживший убийца, другая – хрупкая белокурая девочка со страшной рваной раной на горле. При эксгумации тела, которое на Земле разыскивали несколько месяцев, в протоколе было бесстрастно записано: «проникающее горловое ранение несовместимое с жизнью».

Ментальные проекции убийцы и жертвы внезапно впились друг в дружку немигающими взглядами, как в детской игре в «гляделки». В первой трети двадцатого века эта провинциальная игра была более чем популярна и вызывала обмороки у чувственных гимназисток и дамочек из высшего общества. Иногда для того, чтобы им реально помочь, требовалась самая настоящая нюхательная соль, о которой в последующем просто забыли.

Постепенно под взглядом жертвы призрак убийцы начал таять и съеживаться. В его округленно оцепеневших глазах мелькнул панический ужас. Безвольный взгляд остановился и тут же потух. Еще миг и в камере осталась только девочка, словно озолоченная ровным и тихим сиянием. Возмездие состоялось...

Затем призрак девочки легко прошил, казалось бы, плотно непроницаемые стены и поступил в местное «чистилище», где и обрел окончательную кашевидность.

Юм поразился, и тут же услышал голос, проникающий в подсознание:

– Вот так у нас решаются вопросы о справедливом возмездии: чинно и благородно, без ваших дурацких Сводов Законов и путаных подзаконных установлений! Каково?!

Юрист задумался. Что-то в увиденном накануне было ему не до конца ясно. Требовались уточнения, хотя чисто визуально схема воз­мездия казалась действующей. И тогда Юм задал наводящий вопрос:

– А собственно вы, сударь, кем были в жизни земной – жертвою или палачом?

– Простите, но мы не так формулируем возможный ответ. Дело в том, что сам я – симбионт возмездия равный себе подобным. Иных среди нас просто нет!

– И что же вы ощущаете? – тут же поинтересовался юрист.

– Если честно, то тончайший снобизм непрощения. Вам, наверное, этого не понять. Но попытаюсь уточнить: как сущность убийцы – я ощущаю бесконечное чувство страха, а как сущность жертвы – удовлетворение осуществленной мести...

– Так что же вас тревожит тогда? – попытался уточнить для себя Юм. – Ведь если вы вполне самодостаточны, зачем же вам печься о нас?

– Собственно меня волнует мой нездешний ранг в вашей традиционной иерархии правосудия. Мне в ней, по вашим земным понятиям, просто нет места, а ведь я воплощение наивысшей справедливости...

– Положим, тогда ответьте на мой последний вопрос, – не унимался юрист. – Как бы вы у себя там отнеслись к проблеме серийного убийцы, такого, например, как наш нынешний подсудимый Валентин Петренко?

– Я бы выступил в роли его адвоката, поскольку в одной из моих составляющих заложен такой же убийца... Хотите, дам ему слово?

– А это возможно? – поразился Юм.

– Все тут зависит от интеллигентности жертв. Вот, пожалуйста, они меня пропускают... – В воздухе образовались грязно-серые волны... — Ха-ха-ха, они думают, что я у них подавлен и рецессивен. Да я просто непрерывно наслаждаюсь кровавыми делами физических рук своих. И не беда, что их у меня более нет, зато всегда со мной эти слабаки, которые не сумели за себя постоять... Они – памятник моему земному всесилию. Разве вам не известно, что зло всегда тестирует земное добро? Я просто выбраковал этих пушистиков и сделал жизнь на вашей земле прочней!

– Достаточно, подсудимый, – потребовал по привычке юрист. – Кассационная жалоба земного зла отклоняется. Так и передайте своим подельникам.

Серый туман сгустился до черного облака, послышался сильный треск электрического разряда, за окном ударила молния и отбросила на землю тень поверженного демона-искусителя.

Декабрь 2003 г.

Веле ШТЫЛВЕЛД, Игорь СОКОЛ: ВОРОНЕЖСКИЙ ЭКСПРЕСС, НФ-рассказ

Поезд «Киев-Воронеж» не ехал, а плелся, – так казалось изнывавшим от безделья пассажирам. Карточная игра наскучила, несколько взятых в дорогу газет оказались неинтересными, и четверо узников в купе уныло глядели в окно. Однообразный пейзаж изредка оживляли чьи-то пасущиеся козы либо безвозрастные тетки, продающие семечки.

Попутчики быстро перезнакомились и называли друг друга по именам: Валерий, Александр, Вера и Артем. Валерий был здесь единственным воронежцем, остальные ехали в город в гости или по делам.
От дорожной скуки заговорили о превратностях пути. И тут реплики посыпались как горох из прохудившегося мешка:
– Шестнадцать часов пути – с ума можно сойти! Если по прямой до Урала доедешь.
– Так то по прямой... Взгляните-ка на расписание в тамбуре: от Киева до Воронежа дорога пишет такие зигзаги! Был бы жив Николай Васильевич Гоголь, сказал бы, что здесь действует нечистая сила...
– А еще два часа знаете, на что уходит? На таможенный досмотр! Ночью разбудят всех и станут задавать глупые вопросы типа, а что везете?.. Типа – не знаете. И это процедура повторяется дважды, как будто одного раза мало. Типа, украинский наркотик везем – сало в шоколаде, ха-ха...
– Вот вам, пожалуйста, – Александр потряс в воздухе газетным листом, – здесь перепечатана карикатура из журнала, скажем в переводе, «Европеец». Это – карта Европы в прошлом и в ближайшем будущем. Прошлое – Западная Европа в сетке границ, на Востоке монолит СССР. Будущее – на Западе границы исчезли, вместо названий государств – цельная надпись: ЕВРОПА. Зато на востоке теперь сетка границ с блокпостами и таможенными барьерами. Одним словом, двенадцатый век. И это, когда Европа экономически объединяется.
– Кончай, мужики, политические дебаты. Вагон – не парламент. Погуторили б о футболе. – Категорически вмешалась Вера, добрейшая самовар-тетка кустодиевской натуры.
– Да мы не о политике, а о жизни, – попытался объясниться Валерий.
– Вот если бы мгновенно: раз – и оказаться там, – мечтательно произнес Артем.
– А вы знаете, молодой человек, что такие случаи бывали? – внезапно переключил внимание болтавших пассажиров Александр. – И некоторые из них напрямую связаны с городом, куда мы сейчас с вами едем.
– Неужели? Нельзя ли поподробней?
– Расскажите, пожалуйста.
– Начну я издалека, а свою историю приберегу на потом. Это явление принято называть телепортацией – мгновенным перемещением на дальние расстояния. В истории таких случаев было множество, и первый, пожалуй, зарегистрирован еще в Древнем Риме. Имена действующих лиц не припомню, но суть в том, что тамошний император решил как-то устроить суд над одним философом. Конечно, это было сделано для того, чтобы отправить вольнодумца к прапрашкам. И вдруг сам философ исчез из зала суда. Не сбежал, а просто исчез! А после оказалось, что его видели, – заметьте, в тот же день – в нескольких десятках лиг от столицы. Уточню, что тогдашняя лига была подлинней километра!
– Очередная древняя чушь... Подобных легенд тьма. Стоит ли им верить?
– Римляне были людьми серьезными и ответственными. В дошедших до нас древнеримских хрониках наблюдается строгая логика.
– Все равно, та эпоха так далека... – скептически заметил Валерий.
– Есть и другие факты, и они ближе к нам на целое тысячелетие. Случилось это, – неторопливо продолжал Александр, – во времена набегов половцев на Русь. Оказались в плену два русских воина: один из них был не то боярином, не то знатным ратоборцем, говорят, даже предводителем дружины, второй – тоже не из простых. Чтобы оба не убежали, половцы подрезали им ножные сухожилия. И вот вдруг двое наших пращуров в мгновение ока перенеслись из половецкого стана в русский. Жил еще в те времена и некий святой старец, которого супостаты заковали в тяжкие кандалы. Так вот, он внезапно появился в самый разгар богослужения в переполненном храме, где шел молебен за победу русского оружия. Представьте, на глазах огромной толпы! Конечно, его святость, выражаясь современным языком – рейтинг, после такого новоявления значительно возросла. Хотя, согласен, – на такой дистанции лет многое покажется сказкой: «Свежо преданье, верится с трудом»...
– А я знаю более свежие факты, – с пылом воскликнул Артем. Все с любопытством обернулись к нему.
– Вот недавно прочел в газете: в 1927 году направили на один завод в российской глубинке молодого технолога. Он был комсомолец, активист и все такое прочее. Решил помимо основной работы бороться с суевериями. Это было тогдашним модным занятием. Услышав рассказы местных мужиков, что в лесу завелась нечисть, он отправился туда ночью, чтобы опровергнуть их утверждение. В ту ночь в лесу что-то выло и ухало, и наш атеист страху там натерпелся. Но добровольного поста не покинул. Утром вышел из шалаша, а своего рабочего поселка не нашел. Как баба Ежка метлой смела. Долго бродил, пока не встретил лесорубов. Стал расспрашивать дорогу, а они ему отвечать на непонятном языке. Короче, оказался он в румынских Карпатах. Кое-как жестами да намеками объяснил, что, мол, прибыл из СССР. Лесорубы, посовещавшись и назвав его «камарад», вывели парня к советской пограничной заставе. Только тогда смог вернуться домой.
– Ему, наверное, очень повезло, что на дворе был только двадцать седьмой, а не тридцать седьмой год. А то запросто расстреляли бы как румынского шпиона, – заметил Валерий.
– Другая история, – добавил Артем, – произошла во время Великой Отечественной... В сентябре 1941 года несколько красноармейцев выбирались из окружения. Дело было в лесах – между Брянском и Курском... Один из них – местный, хорошо знавший эти места вызвался пойти в разведку. Прошло определенное время. Разведчик выбрался на берег реки, да не той. С детства знакомой реки не было: ту – быстротечную и узкую как корчагинская колея, сколько раз преодолевал вплавь, а эту – поди переплыви! Да и лес был вокруг какой-то иной: и гуще, и мрачней... Встретил на берегу крестьян, давай расспрашивать, где тут немцы окопались, как их незаметнее обойти... Они на него – как на психа – в самую пору в дурку сдавать, а потом бацнули веслом по затылку и ну тащить в НКВД, мол, упекли провокатора! Там его, естественно, сперва отретушировали от души, но потом и сами диву дались: запросили у своих фронтовых корешей что и к чему, и оказалось: что отретушированный боец действительно приписан к уже не существующей части... Как там у Маяковского:
«Приставу энской части тчк оттого что Маяковский виноват отчасти зпт повелеваю разорвать его на мелкие части тчк».
Так и с этим бойцом. Оказалось, он угодил в Сибирь и перед ним открылась громадная река... Обь! В общем, более на фронт его не пустили – чем черт не шутит! Гоголь не гоголь, а моголь заварился крутейший. Дело дошло до Верховного. Горе-разведчика определили в Подмосковное ПВО. Там и встретил Победу.
– «День Победы порохом пропах!..» – попытался съязвить Артем. – А ведь кто-то обещал рассказать нам случай связанный с Воронежем? Не пора ли?
– Это был я, – беззлобно отозвался Александр. – Сам я в детстве жил в Кишиневе, но случайно оказался в Воронеже. Было это в начале октября 1959 года. А дело было так... Пошел я как-то прогуляться один. Пацан пацаном – тогдашний Кишинев знал неплохо. Бродил я сначала по знакомым улочкам и переулкам, но незаметно вынесло меня в совершенно незнакомый район. А тут, как назло, хулиганы. Такая же послевоенная рвань-пацанва, но чуть постарше. Я дал драпу – во все тяжкие: бегал, бегал, но понял вдруг – заблудился. Улиц не узнаю, да к тому же – заметно похолодало. В наших южных краях в ту пору люд в безрукавках, а тут со всех сторон прут в телогрейках и слова роняют какие-то обледенелые, острые. У нас так не говорят... Дальше больше – забрел в городской парк, а там памятник странному мужику в ботфортах и при усах. Ба, так это же царь Петр, видел его в кино накануне. Та к тому же вроде бы тащит якорь!.. Вот так хрень!.. На весь Кишинев один старинный памятник – и тот Господарю, правда еще есть Котовскому, но тот на коне... Местность у нас сухопутная...
– А у нас – гисторическая, – парировал Валерий. – И Петр при якоре действительно наш! Он здесь потешный флот мастерил. С этого, можно сказать, и началось российское морское владычество! И вам не пришло в голову, что вы в чужом городе?
– Что за реникса? Откуда мне, пацану, было знать? Для меня всем миром было три улицы да два переулка... Посчитал, сам виноват... и вот что еще поразило: у нас – люди розовые, а тут – словно из воска и даже чуть синие...
– Это у нас от регулярного недопития, да и жрать в ту пору было особо нечего. На пайки выдавали по шесть-семь труболитейных месячных макарон. Такая была макарена...
– Так вот, дошло до меня – заблудился и самому мне дороги назад не найти! Подбежал к первому встречному милиционеру, а у того ботинки с загнутыми носами, как у клоуна Карандаша. Одним словом, не наш, но все равно умоляю: «Дяденька, доставьте меня на улицу Фрунзе!»
Тот растерялся. Говорит, все улицы знаю, а о такой не слыхал. И вообще, что ты за шкет? Не беспризорный ли?
– Весьма странно, – заметил Валерий, – Воронеж стоял почти в центре «совка» и улица Фрунзе должна была быть в нем обязательно: Ленина, Калинина, Ворошилова, Фрунзе, позже Гагарина...
– Кто его знает. Может быть мент был тупым, но на всякий случай препроводил он меня в СИЗО. Интересное для пацана место: пьянь, ворье, проститутки, шваль подзаборная. И, между прочим, все любопытствуют, с каких я конюшен? А мне и слова вымолвить страшно... Кстати о милиции: они там обалдели, когда узнали, что я из Кишинева, а я, когда услышал, что нахожусь в Воронеже. Потом отправили телеграмму домой, через пару дней приехал за мною отец и увез обратно. В то время нам пришлось делать пересадку – прямого сообщения между Кишиневом и Воронежем не было.
Тут Артем задумался, что-то припоминая. На его лице появилась скептическая улыбка.
– Знаете, вы только что рассказали достаточно известную историю Алика Кушниренко. Только о встрече с хулиганами в газетах почему-то не было сказано.
– Правильно, формально, я ведь обратился в милицию не с жалобой, а за помощью отыскать дорогу домой.
– И это действительно вы? Тогда вам должно быть за пятьдесят. Что-то не похоже...
– Ну, спасибо, дружище, ты меня омолодил.
Александр достал из кармана молдавский паспорт и дружественно протянул его Артему.
– Можете убедиться, я действительно 1951 года рождения... И без пластической операции. Артем внимательно продолжал изучать предъявленный документ. Затем со смущением пробормотал:
– Право, мне следует попросить извинения.
Несколько мгновений в купе стояла неловкая тишина... Вдруг Вера воскликнула:
– Ой. Я вспомнила знакомую историю, господа. И, кстати, тоже связанную с Воронежем. Работал прежде со мной в одном совковом учреждении милый барбомордик Виктор Михайлович Беседков. Полугном, полухиппи – бородатенький, кучерявенький, отрывной и редкий раздолбай! Слыл туристом СССР и редким алкашом. Был даже начальником целого отдела операторского обслуживания. В его подчинении я числилась сменным инженером. Но видела начальника редко – не в запое, так в загуле, не в загуле, так на Памире или еще где-нибудь – по розе ветров...
– Скорее всего, был блатным, – вмешался всезнающий Валерий, – явно, по одной из двух линий: то ли комсомольской, то ли телефонной...
– Да. Ну, так вот, – пропал он как-то на пару дней, а потом явился с огромной шишкой на лбу, и рассказал какую-то сказку: мол, шел по улице рассеянный и треснулся башкою об столб. А потом оказался в Воронеже, откуда его доставила милиция. Тогда еще над ним посмеялись, и потешались бы еще долго, если бы вскоре не пришел на фирму счет, так сказать, за услуги из Воронежского вытрезвителя. За такие ксивы в те времена лишали квартальной прогрессивки.
А наш шеф, человек дотошный, не поленился узнать, что в те два дня, когда Беседков отсутствовал на работе, рейса Киев-Воронеж как раз и не было. Вызвал беднягу на ковер, и давай выпытывать, как, мол, тебя туда занесло? Каким несвятым духом?!
Тот отвечать, мол, врать не смею, а объяснить не сумею. Иду, в столб, искры между глаз так и посыпались, а чуть оклемался – здравствуй, Воронеж, и ботинки милицейские, не киевские, с какими-то по-клоунски загнутыми вверх носками. Как и положено провинциальной милиции. А вытрезвитель – стандарт: четыре витых колонны как на Эстонской и два ряда нар. Одних вяжут, других – промывают, третьим и двух копеек не дают позвонить родне о случившемся...
Вера замолчала. Заговорил Александр:
– Вот что интересно, все случаи, о которых здесь говорили, непременно связаны с некоей опасностью. Древнему философу суд грозил казнью, о пленных русичах – ничего не добавишь, или вот, ночь в темном лесу, где выли волки, рискованный выход из окружения, и затем – бегство от хулиганов, или в случае с Беседковым – бегство от добровольного безумия. Не о нем ли так мудро сказал Сократ?
– Слава Богу, мы едем по штатному расписанию, – чуть причитая, вмешался Валерий. И успокоительно добавил:
– А вы хоть знаете, что наш Воронеж необычен. В нем исторически сформировался особый конгломерат нескольких пограничных культур: прежде всего, – центрально-российская, затем – веяние Украины – слобожанская, к ним добавьте поляков с евреями и донских казаков, которые почище кубанских стерегли дикую степь. Даже исторически – кубанцы были данью Екатерине Второй, а на вольный Дон кого только не занесло.
– Ну, словно как экскурсии, – удивилась Вера.
– Угадали, – кивнул Валерий. – Дипломированный городской гид с десятилетним стажем. Однако, продолжим: может быть, Воронеж не случайно притянул к себе славянского мальчика из Молдавии?
– Ну, это уже чистая мистика, – засомневался Артем.
– Да, кто его знает. Сегодня вроде наука даже телепортацию с телекинезом признавать стала. Заговорили о торсионных полях, сняли кепочку перед биолокацией, а ни черта толком не понимают. И так скоро, думаю, не поймут.
Вскоре стало темнеть. Разом смолкшие спутники ощутили усталость. Она словно стала давить на них бесформенной серой ватой.
– Кстати, о Беседкове, – напоследок сказала Вера. – С годами он пить не бросил, но странным образом устаканился. Молодой бесквартирный специалист, он мог в совке ожидать жилья, честно скажем, до березовых веников. У других ведь как – ждут хазы десятилетиями. .. А чуть что – брак не удался и обычный развод разрушил не только планы но и последние надежды и на свои пожизненные жилметры. Так было и с Виктором Михайловичем, но после Воронежа все коренным образом переменилось: вторая жена при разводе оставила ему внезапно квартиру – ей было куда уходить, а третья излечила его от «хроники»... Все теперь вроде бы ничего, но он до сих пор верит, что был похищен «зелеными человечками». Да еще взгляд у него стал временами блуждающим. Вот, собственно, и все.
На перроне отстойного пути при Воронежском горвокзале зычно перекликались обходчики:
– Какой долбень загнал сюда за семь часов до прибытия этот киевский поезд. Ему самое время ползти сейчас под Луганском.
– Там сейчас и змея не проползет. Только что получили телегу о взрыве на химзаводе... Тому поезду крышка.
– Ничего подобного: это он. Номер дизеля совпадает, да и двух Дмитричей не бывает... Вон, видишь, пошел в диспетчерскую докладывать о прибытии...
– Кондратий, а мы не калгановки накануне вкусили?
Раздался резкий тепловозный гудок. Со всех сторон к поезду спешило плотное милицейское оцепление.

Сентябрь-октябрь 2003 г.