Посвящается хиппи ХХ века… 1.
Гравитолёт «Трансметаллика» достался Сорнику по случаю. Кто-то явно спешил улизнуть от галактической инспекции по вопросам планетарной экологии, а посему не до торгов было. Быстро ударили по рукам, взяли недорого – каких-то пару сотен космокредиток – и поминай как звали…
Планета на звёздных атласах числилась под номером HR (Home Relictive) – 18325687-бис, а местные старатели нарекли эту реликтовую развалину Армагеддон-18. И точно пламя не одного Армагеддона сожгло эту планету. Но и это было не всё. На её орбитах было скопище давно отвоевавших своё безобразно рухлядных космоэскадрилий, которыми были забиты и все ближние да и дальние подступы к …627-бис, как её презрительно обзывали некоторые умники, прибавляя – «столько же чертей вам под вот!..»
А этим «вот!..» у кого что и было, а у кого и вовсе ничего не было. Какой-то миллиард потомков первопроходцев жил в металлических джунглях бесконечно планетарного мегаполиса под весьма сомнительным – бурым от абрисов всяких железяк над низким горизонтом – светилом.
Гравитолёт же был на этой планете последний. Его даже и называли «фигвамом», на что и Шарик с Матроскиным из деревни Простоквашино наверняка бы обиделись. Так что стоял «фигвам Металлика» на приколе и никому душу не радовал.
А между тем, из космоса на планетку то и время самопроизвольно обрывался и сбрасывался металлолом, на который реагировали либо как на кару Господню – когда сие убивало, либо как на дар Провидения – когда все оставались живы, а в груде вновь явленного металлолома обнаруживались либо иридиевые, либо кадмиевые стержни. О, вот это уже было дело!
Стержни были планетарной валютой: их свозили в единственную на планете ядерную топку, и тогда везунчикам гнали по трубам и тепло, и синтетическую пищу, и даже подключали к некому подобию кабельного телевидения, рецепторные раздражители которого без особого труда тут же вживлялись в мозг, и у счастливцев начиналась самая настоящая житуха-веселуха…
«Вместе нас немало, всем набьём седало»… – страстно речетативили они. Но радость длилась недолго. Проходило время, и фортуна отворачивалась от них, тыча злосчастным кукиш на долгие годы… И тогда они нищенствовали безоглядно! И довольствовались сим, как и надлежит скорбным звёздным скитальцам…
Однако только не Сорник. Он прибыл сюда не затем, чтобы в столь отдаленной дыре галактики жить на свалке истории. Он прибыл сюда с мечтой о новой Земле. Нет, безусловно, планета …627-бис мало походила на Рай, но он прибыл создать здесь Эдем…
2.
…Колонии пирамидоидов возникли на планете внезапно. Теоретически, ОНИ несколько тысячелетий сосуществовали со звёздными скитальцами прочих рас расселения, но на них никто прежде не обращал никакого внимания. Ну, вы только подумайте, какие ассоциации станут вызывать у вас на свалке металлолома какие-нибудь небольшие сплошь металлические пирамидки? Стоят – да и пусть стоят…
Да только странное дело – стоит проложить на планете хоть какое-нибудь мало-мальское шоссе-автостраду, как тут же её самым непредсказуемым образом перерезают колонии этих настырных пирамидоидов. Прежде их просто окапывали, но они вновь являлись, будто вживлялись в шоссе, затем начинали клонироваться и захватывать всё пространство дорожного полотна.
Правда, на это порой уходило несколько лет, но даже этого времени хватало, чтобы возненавидеть столь странных разрушителей, хотя и бороться с ними многочисленные общины самых невероятных звёздных рас были просто бессильны. Вот тогда и принялись местные умники изучать поведение этих разрушителей планетарного трафика, который, в конце концов, и привел планету конфликтам и гравитолётам…
Каждой расе казалось, что это их соседи столь намеренно разрушают дороги. Дороги попытались ограждать высокими стенами и даже рыть подземные туннели, но и тогда возникали металлические кристаллы настырных пирамидоидов, и все потуги сводились к нулю.
От тщетных усилий то и дело нарастало раздражение, за раздражением приходили звездные корсары-контрабандисты и сбрасывали на планету контрабандные партии вооружений самых экзотических. Когда оружия накапливалось вполне, оно словно самопроизвольно начинало стрелять… Но поскольку дорог на планете не было, то ни наступать, ни отступать было просто немыслимо.
На пути враждующих армий обязательно непреодолимыми бастионами вставали далеко не шуточных размерчиков пирамиды, которые самостоятельно выбирали для себя цели на планетарных орбитах и разрезали космолеты и космопорталы звёздных контрабандистов на мелкие части. А все эти осколки со временем и ссыпались на головы безутешных жителей, прежде вызывая невольный ужас, но теперь только тупое безутешное: «Бумс!». От этого «Бумс!..» доставалось всем. И прибывшим на планету астроаргонавтам со всех окрестных миров, и самим непредсказуемо шизонутым пирамидоидам…
3.
А Сорник не мечтал о таком вот невыносимом мире, чтобы постоянно иметь дело с чем-то обостренно мужественным. И он по-мужским решил, что следует начинать с очистки планетарных орбит, здраво предположив, что пирамидоиды не зря так последовательно уничтожали на планете дороги – они просто старались мимикрировать свою планету, сделать её совершенно неприглядной из космоса, и в том была некая особая тайна… Поэтому пирамидоидов Сорник решил временно не тревожить.
Однажды он выбрал местность, размером со стадион, загроможденный многотонными сбросами металлолома с орбиты, и стал круглосуточно охранять этот странный колодец. Гравитолёт «Трансметаллика» медленно проплывал над тем уголком мира, в котором Сорник решил обосноваться навечно.
За первый месяц такой работы, когда гравитолёт работал как в пилотируемом, так и в автономном режимах, Сорник получил прекрасные куски орбитальных металлоконструкций, разбирать которые он нанял местных бродяг. Те не противились, но и не больно усердствовали. Очень постепенно соорудили и металлоплавильную печь, а кадмиевыми стержнями запустили небольшой реактор. И тут, совершенно неожиданно реактор со всех сторон обступили пирамидоиды, и кроме Сорника и его команды никого более в зону технополигона с реактором и металлоплавильной печью, – в который был превращен очищенный «стадион», – более не пропускали.
«Ты их приручил!» – сказали ему совершенно растерянные бродяги и забожились на сей счёт звёздным Провидением. А с неба всё падали и падали тонны и унции совершенно бесполезных конструкций…
Затем Сорник пошел ещё дальше. Он подобрал несколько бродяг поумнее и закинул их на орбиту, где они на тяп-ляп стащил воедино несколько осколков складов вооружения и превратили их в уже орбитальную плавильную печь. И теперь прямо с орбиты привозились чушки металла, который отныне мог заинтересовать многих.
Во-первых, это был концентрированный металл. Во-вторых, выпускали металлоплавильные печи несколько сортов этого материала…
А вскоре наладилась и литейка. Из тончайших полос сверхпрочного космика-987 Сорник предложил собирать упругую сеть и вскоре над многими свалками вчерашнего мира появились крепчайшие зонтики, пробивать которые удавалось только самым крупным осколкам. И тут же оказалось, что и пирамидоиды стали смещаться на границы зон безопасности…
4.
Сорник не был гуманоидом в общепринятом смысле этого слова. Он был информационным слепком среднестатистического мужчины с планеты Земля и создан был для того, чтобы легко перемещаться в незнакомых энерго- и космосредах, а посему выглядел как рослый землянин индо-европейского типа. Когда же того требовала возникавшая перед ним задача, он мог расслаиваться и растекаться, собирать и накапливать, хранить и перерабатывать информации различных экоситем, в каждой из которых он мгновенно становился своим, и первым заявлял, что «чужие здесь не ходят».
Возможно, именно это почувствовали в нём пирамидоиды, и очень скоро они окружили его особым вниманием – три в полроста ему пирамидоида сопровождали его повсюду, где бы он не являлся. Не помогала избавиться от их предупредительного участия даже телепортация. Они поспешали за Сорником всюду, даже на планетарной орбите, и скорее больше задавали подобным поведением вопросов, чем отвечали на них. Более того, Сорник первым удосужился особой чести внезапно получить неведомо как возникших его новых стражей алмазный черный пирамидальный кристалл, который прозвенел ему: Ы-ы-и!
– И-ы-ы, – почему-то совершенно растрогано ответил Сорник и тогда кристалл вспыхнул ярко-зеленым светом, магия которого завораживала…
К Сорнику потянулись аборигены. Теперь уже к нему несли они свои ядерные находки в ущерб заведомо известным благам. Так возникло движение, которое он возглавил. Движение «Ыиев»… А пирамидоиды на территориях, контролируемых «Ыиями» стали постепенно, но навсегда уходить с прежде намеренно загубленных ими дорог. Так впервые на планете организовалась общность, в которой пирамидоидов стали называть с должным уважением – Дозорными, а Сорника и его соратников «Ыиев» – братством Дозорных.
Когда же спрашивали самого Сорника, кто он, он не промедления рапортовался:
– Сорник! – но ни к людям, ни к роботам, ни к киборгам или сигомам его причислить было нельзя.
В планетарной комендатуре, существовавшей на всякий случай, только пожимали плечами – в жилах его тек коктейль из всех мыслимых групп и резусов крови, Сорника записали в планетарные доноры и даже наградили нагрудным значком «Спасителю от спасенных», но Сорник положил значок на ладонь и тот растворился в нём как некая биодобавка.
Планетарные «ястребы» приуныли и стали искать на него проруху. Странный субмолекулярный тип с секретных лабораторий планета Земля оказался им не только не по зубам, но и на беду – мироносцем…
5.
Территориально когда-то вся планета была разбита на домены, которые после стольких катаклизмов считались в принципе равноценными, и вступать во владение которыми мог всякий. Иное дело, что большинству потомков первых переселенцев было не по зубам удерживать целый домен, и они нарезали его на пяди.
Планетарная пядь имела достаточные размеры, соразмерные нескольким акрам и будь бы планетка чистюлей, то каждому жителю принадлежала бы достойная площадка для гольфа. Но на планете не было ни травинки, ни деревца. Не звенели и ручейки… Где-то в недрах планеты хранились резервуары с конденсированной водой… Где-то этот конденсат ещё продолжали улавливать, а где-то уже надеялись только на добропорядочность соседей, с которыми было столько пережито – и горького, и ужасного, и навеки непоправимого…
Так что питьевая вода да пядь земли – вот и всё, на что всегда мог рассчитывать всякий, даже из вновь прибывших поселенцев. При регистрации ни расы, ни племени, ни просто послужного списка никто ни у кого не испрашивал. Принимали и симбионтов, и ведущих почти растительное состояние. Случались среди них и красавцы и уродцы всякие, и благородные лицами и внешне крайне подозрительные типусы. Но все они приноровились к тому, что здесь – в необъятном планетарном технополисе никому уже ни от кого не избавиться, а посему жили в некой странной толерантности, точно в полотно смирительной рубашке, в которой где-нибудь в более нетерпимом мире давно бы уже прорвалось и из распорех которой вырвалась бы всеуничижающая и уничтожающая на своём пути ненависть. Здесь же её не было хотя бы потому, что на планете её изжили….
Правил и управлял планетой декамерат вождей, среди которых были представители основных звёздных рас, но и здесь марсиане не любили лунитов, а те плохо переносили индоевропейцев, тогда как те часто объединялись с монголоидами и негроидами против корондаков и кибертов.
Кибертам импонировали симбионты, а тем были по нраву представители рас, впадавших на длительное время в растительное состояние. Корондаки – самые экстравагантные, ведшие свою родословную от древнейших рептилий, имели в услужении драконов и динозавров, что прочими расами не приветствовалось. Обитали здесь и шестилапые крылатые мурлоны, любившие потрындеть несколько часов кряду на эсперанто, которые никогда не прерывали связи со своей исторической родиной – планетой Итак, куда время от времени возвращались полакомиться банановой морковкой и покататься на розовых слонах…
К слову о корондаках. Именно они прежде прочих прокричали «виват!» присутствию на планете Сорнику, к которому и пошли на работу со всем своим воинством драконов и динозавров, питавшимся, увы, не роскошной порослью, а синтезированными волокнами качубо, которые поедать приходилось едва ли не всем, кроме разве что кибертов да ещё Сорника.
6.
Корондак Оргард носил бейсболку на которой на местном языке было броско написано: «Кочуба – буба! Изобретенье прадедов, чтобы не дать здесь дуба!» – «Кочуба – буба, карауба – н’дуба!» – честное слово звучало!
Ведь с ней связывалось не только пищевое потребление, но и особый промысел – с небесным металлоломом на планету падали дрожжеобразные споры. Их-то на манер мицелия собирали и высаживали в некое подобие искусственного грунта. Вызревавшие плоды – грибообразные оползни – подрезали под бережно охраняемую планетарным законом грибницу, а дальше всяк поступал по своему.
Их и жарили на машинных маслах, и расслаивали на волокна, и проводили над ними кулинарные медитации, и сушили их, чтобы затем использовать в качестве единственного на всей планете сорта особого пьянящего сухофрукта. Так что существовали и кочуба аба, и кочуба боба, и кочуба всех букв местного алфавита… Поэтому и Сорник вскоре обзавелся не менее броской футболкой, на которой мысль была изложена проще: «Кочуба – карауба», что можно было бы переводить на расхожее космолингво как – «предки зовут к столу»…
Но ни кочуба, ни банановой морковки есть Сорнику не хотелось. Ему хотелось мять под ногами траву, а над головой – упиваться небесной синью, в которой мирно бы парили мурлоны и драконы, а пирамидоиды служили бы им ориентирами при посадке. Но всего этого не было…
Зато были всяческие разночастотные гадости. От них на киберкладбищах просыпались киборги, вступившие некогда в схватку с сигомами – синтезированными людьми. Их совместные потомки – киберты, поклялись никогда не трогать реле и контактов своих воинственных пращуров, и миллиарды полуистлевших соленоидов иногда рецидировали попеременно вращая многочисленными конечностями и боевыми захватами…
Так вот, корондак Оргард приспособился курить местный ганджи-ганджубас, посасывая самую обыкновенную люльку из всё того же сушенного кочуба, высушенного определенным образом, и смешанным с крошками угольного порошка, добытого со всяческих фильтров… Угольный порошок в трубочке тлел, корондак Оргард неторопливо курил и вот что рассказывал своему уважаемому патрону:
– Ты, Сорник, однако, странная форма сущего – вроде бы и живешь, и всех нас наблюдаешь. Но на марсианина – не похож. Их уже ничем не удивишь… Они прошли вселенную вдоль и поперек, и теперь только и ищут миру, где им было бы сподручнее отдохнуть. Собственно вся заваруха на этой планетке с них-то и началась…
– Ну-ну, – осторожно поддакнул Сорник. Тащить за язык любого из корондаков – было делом неблагодарным и почти бесполезным. Ибо, по преданию, у себя на Венере они совершили кармическое преступление и однажды оседлали своих собственных учителей…
Помолчали. Корондак Оргард опять чуть попыхтел своей трубкой с доморощенным ганджи-ганджубасом, а затем продолжил:
– Вышла у них на Марсе какая-то заморочка. То ли одиночество им приелось, то ли ещё чего – не скажу, но сюда они прибыли налегке. Никаких техногенных устройств. Просто так взяли и перешли через нулевое подпространство. И стали жить. Долго жили… Никого не трогали, пока им под ноги не попал странный пирамидоид. Тогда он был в единственном числе и никому не мешал. Собрали они свой марсианский круг – толоку такую и давай думать, что за штуковина такая, ими не учтенная во вселенной…
– И долго думали?
– А ты, Сорник, однако, не перебивай. Сразу видно, что из земных… Думали они, по нашему армагеддонскому времени всего ничего – какие-то полторы тысячи лет и вдруг до них дошло, что сия штуковина – это вешка внешней вселенной: мы здесь как бы внутри, а снаружи – вывернутая изнанка… Самому мне это трудно понять, но марсиане – те знают толк в подобных вещах. А к тому же чудаки страшные. Все уникальное они на всякий случай дублируют. А тут сам пойми – дело особое… Вот и вызвали они с Марса единственного творца дубликаторов НхоуТЫрмКА…
Ну тот, честь по чести как-то этот дубликатор и смастерил… Но главное, когда его мастерил, прыгал как-то по-особенному – с одного щупальца на другой. Щупальцы-то у марсиан, сам знаешь, особые. Когда им надоедает прыгать, они впиваются ими в грунт и отдыхают… По несколько тысяч лет. Одни при этом приобретают формы ландшафта, а наши местные предпочитали прикидываться лиственными деревьями. А что – клево. Одним словом, когда сюда пожаловали луниты, они как бы и не заметили самих марсиан, зато лесов на планете было и было?
– А что, нынче марсиане не живут на планете?
– Та ты что, сбондил что ли, дружище? Еще как живут! Но только теперь они отдыхают щупальцами вверх, а кронами внутри водного резервуара. Так им как-то надежней. Никто раздумывать не мешает. А создателя дубликатора для вешки вешней вселенной они даже избрали в декамерат наших вождей…
– Так ты его знаешь?
– В том-то и дело, что никто его толком не знает. Со времени, как он изобрел свой дубликатор для вешки вешней вселенной, так и замер. Но говорят, что не деревом. А какой-то странной расселиной. Но только где её отыскать, когда здесь горы металлолома? Да, однако… Никто его и не искал, а вот дубликатор нашли – всё те же луниты… Да только поздно, однако…
– Это почему же, – удивился собеседник.
– Понимаешь, у той вешки особая мимикрия. Одним словом, если по-научному, она привыкла издревле повторять все поступки живой материи. А тот изобретатель всё прыгал и прыгал с ножки на ножки, а когда замер незаметной трещинкой на земле, как тут уже сама вешка внешне вселенной принялась прыгать туда да сюда… Правда через дубликатор… Вот и наплодилось этих вешек на целую расу. Только никто их в планетарный совет так и не позвал, поскольку вроде бы не живые они, а так себе – Имитаторы жизни. И то хвала Провидению, что хоть луниты вовремя дубликатор у этих олухов отняли, а то бы было бы их и было. Луниты, кстати, первыми попробовали их увести с планеты в качестве сувениров.
7.
– И что, увезли?
– А ни хрена. Правда, луниты тоже своих дров наломали… Но марсиан свято чтили и леса из марсиан при них даже умножились. И всё бы ничего, но только решили они поливать те деревья, которые уже и почитали как рощи реликтовые, а для этого через дубликатор протащили одну из своих цистерн с водой… Дальше – больше. У них там у себя на Луне воды отродясь не водилось, а тут такая дармовщинка. Хотя за морем корова – полушка, да рубль перевоз. Одним словом, потащили они к Луне водные караваны… Представь, как удивились этому с позволения сказать, свинству наши учителя – мудрые венерианские драконы и динозавры. В разуме у них от переизбытка влаги произошло помутнение, и они решили эти караваны с водой непременно на Венеру умыкнуть. Дальше – больше. Разыгралась нешуточная баталия… И Венеру залило, и землю-матушку вашу, а уж сам Армагеддон так тогда окатило, что сам дубликатор унесло в некую запредельную область. Принялись искать его по всей планете луниты, а тут – трах дуби дох – учителя наши пожаловали. И установили, как им показалось, вечную власть над тем злополучным устройством. А всё, казалось бы, зачем?
– А и впрямь зачем? – решил и себе удивиться Сорник.
– Им пыль на Армагеддоне была не упоительна. А тут ещё цистерны с водой не отправленные в Солнечную систему начали сходить с планетарных орбит и форменным образом бомбить Армагеддон жесточайшими ледяными глыбами. Так что, венерианцы поступили особым образом – они стали прогонять через дубликатов молекулы концентрированного водного пара и чего-то там ещё. Сам знаешь – этих окисей и окислов – до хрена. Стал наш Армагеддон вязко парок и туманен, но от этого повело бошки лунитов, и они сошлись в брачных узах с похотливыми прапрабабками нашими – динозаврихами. Тут дело такое. И у лунитов и у динозаврих случайно оказалось по 42 хромосомы… Одним словом, появились кордаки… А наши предки просто от счастья тупеют. Они ради нас, потомков, стали и на себе деток возить и даже эту рухлядь нам подарили…
– Это какую же рухлядь? – осторожно поинтересовался Сорник.
– Да планету эту чертову. А нам хотелось, как и всем детям что-то сломать, что-то приукрасить, что-то переделать по-своему. И все бы ничего, если бы не копии той единственной в нашей вселенной первой вешки внешней вселенной. Ведь они во всем нам подражали. Мы строили потешные крепости и преграждали дороги к нашим не настоящим врагам, а веши-пирамидоиды стали очень основательно и уже словно бы навсегда преграждать настоящие дороги и на планете установилась жуткая бездорожица. И тогда мы потребовали у предков, чтобы они придумали что-нибудь для нас и за нас, и одни, – которые с Венеры – пошли нам в услужения в виде гужевого и воздушного транспорта, а луниты изобрели наше знаменитое «Кочуба – буба! Изобретенье прадедов, чтобы не дать здесь дуба!» – «Кочуба – буба, карауба – н’дуба!»…
Так что жизнь вроде бы наладилась… Однако вскоре прибыли земные роботы, затем киборги, затем синтетические люди – сигомы. Мы всегда хотели разобраться только в одном – кто из них родители, а кто из них дети, чтобы однозначно решить – кто из них кого оседлает… Но киборги разрушили роботов, а сигомы сцепились с киборгами. И те, и другие – теряли попеременно головы и конечности и тогда они целыми армиями калек направлялись во время перемирия к дубликатору и всё опять начиналось сначала… Пока не прибыли их настоящие земные родители. Ими оказались представители человеческих рас. Но они не дали оседлать себя электронно-механическим недоумкам, а вместе с лунитами – с этими вечно вертляво-юркими человечками – изобрели расу кибертов, которым вменили в обязанность охранять дубликатор и ни при каких обстоятельствах никому его не отдавать кроме хозяина – того самого марсианина НхоуТЫрмКА, который где-то выпал в осадок сразу после изобретения своего столь странно рокового для нашей планеты детища. Так мы и жили, пережив восемнадцать Армагеддонов, падение морали и лунных бочек с огромными ледяными глыбами и многая, многая прочего…
8.
– А откуда взялись мурлоны?
– Их занесло сюда по наивности. Они прекрасные интерлингвисты, но только на почве своего продвинутого эсперанто, да ещё у них избыток банановой морковки, а у нас – сам понимаешь, с изобилием и разнообразием в рационе – не густо. К тому же они имели опыт мирить отцов и детей, умиротворять целые галактики. А тут ещё за все наши мыслимые и немыслимые безобразия нашей планете объявили галактическую блокаду и единой связующей ниточкой с иными звездными расами стали только мурлоны. Им же нравился постиндустриальный интим, особенно ночные прогулки по всяческим свалкам. К тому же мурлоны существа блаженные и священные… Их почитают даже наши Старшие – марсиане…
– А отчего же марсиане стали прорастать головой вниз? – поинтересовался после паузы Сорник.
– Дык мы, деточки, блин в том повинны. Наши Старшие терпеть не могли фамильярности, а мы стали наряжать их по земной традиции в виде новогодних деревьев. Получалось круто – представляешь, однако, на каждом сонном марсианине развесить руки, ноги и бошки безвременно погибших киборгов… Вот тогда-то и произошло глобальное землетрясение. Это все до единого марсиане перевернулись головой вниз!
– Стоп! Вот здесь-ка поподробнее? Точно все?
– Клянусь Провидением – все до единого!
– Значит и разыскиваемые нами изобретатель НхоуТЫрмКА?
– Естественно! Он стал знаменитейшим на всю планету горным пиком Изобретателя, охрану вокруг которого вставили представители всех рас…
– Значит и пирамидоиды?
– А то как же… Ведь они особые подражалы…
– Как же на этого соню разбудить? – заволновался Сорник.
– А это ещё зачем?
– Да чтобы он свой дубликатор переключил в режим редупликации и прекратил весь этот сыр-бор…
– Однако ты, Сорник, прав… Полетели, – встряхнулся заболтавшийся корондак Оргард, поспешно выбивая свою любимую трубку…
9.
Гравитолет легко проплыл через рубежи охранения пика Изобретателя. Дозорные пирамидоиды не позволили стражам межрасовой конфедерации препятствовать его посадке. И тут только Оргард с Сорником осознали, за какую неразрешимую задачу взялись не подумавши. Пока же к ним неторопливо и грациозно подлетел мурлон Мурум-м-мляк...
– Знаете ли вы, господа, – после традиционного приветствия поинтересовался он, – что у Старших существуют свои слабинки. Они совершенно не переносят местный рэп. Это то еще, скажу вам наказание…
– Сбацаем, – согласился с идеей Мурум-м-мляка вальяжный Оргард.
Ещё три дня со всех уголков планеты собирали исполнителей на фестиваль пробуждения дядюшки НхоуТЫрмКА. Затем десять дней стоял скрежет, который транслировали по всему мыслимому спектру электромагнитных частот. В итоге вывернуло наружу не одного НхоуТЫрмКА, а всех марсиан, которые прекрасно имитировали бесконечную священную рощу. Не хватало только устройства по уборке мусора.
И тут Сорник через лунита-полиглота Трик-хар-гда сумел объяснить НхоуТЫрмКУ истинное положение дел. Тот даже вроде бы прослезился, но заупрямился, заявив, что всё-таки единственный второй экземпляр вешки внешней вселенной он будет вынужден сохранить.
Но здесь вмешался Мурлон. Он впервые что-то весьма непристойное промурлыкал на своём не птичьем языке, и грозно заявил НхоуТЫрмКУ, что либо марсиане немедля уберутся досматривать свои бесконечные сны себе на Марс, либо он – НхоуТЫрмКА проявит политическую рассудительность и явит многотысячелетний жизненный опыт для того, чтобы осознать единственное – ни одного дубликата вешки внешней вселенной с Армаггедона не увести, а, значит, ничего не следует дуплицировать, а надо просто беречь и охранять…
На том и согласились. Даже Сорник прекратил перетаскивать орбитальный металлолом в свои металлоплавильные печи, а вместо этого получил от хоуТЫрмКА, как и каждый житель Армагеддона-18 небольшое устройство, внешне напоминавшее пылесос… И на планете под номером HR (Home Relictive) – 18325687-бис началась генеральная уборка… Миллионы тонн металла были стянуты в мусорные мешки и через месяц планета стала нарядно неузнаваемой.
Вечные подражалы пирамидоды стали сползаться и тщательно пылесосить друг дружку. За прошедшие тысячелетия у них возникла своя собственная имитационная цивилизация – теперь они были разных размеров и, должно быть, различных рангов, но сейчас они отважно шли на порыв почти полной расовой дегенерации. Впрочем, они не отличались поспешностью, и их медленное убывание длилось не один день. Так происходило до тех пор, пока на планете не осталась одна единственная вешка вешней вселенной – единственная во вселенной и на планете, которая вновь была готова слагать и петь на всю галактику свои собственные счастливые песни…
Правда, раем Армагеддон-18 так и не стал, зато Сорник вошел в декамерат особым экспертом по проблемам звездного человечества. К тому же – странная штука, – выданная ему верительная пирамидка от угасшей цивилизации вешек никуда так и не исчезла. Она по-прежнему светилась томно зелёным светом, да ещё временами от неё раскуривал свою знатную трубку Оргард...
Но чтобы Армагеддон-18 хоть когда-нибудь стал Эдемом, был разработан у Сорника особый план. Для он заказал прямо с Земли небольшую партию украинской махорки для своего доброго приятеля – старого курильщика ганджи-анджубаса… И теперь они вместе – Сорник и корандак Оргард, расположившись по вешкой внешней вселенной, – частенько вели беседы об упоительных судьбах звездных рас и сообществ под едковатый дымок ядреной махры…
И тогда, случалось, говорили они друг дружке:
– Послушай-ка, Оргард, у меня есть новый совершенно отчаянный план…
– У мне тоже, – отвечал ему тот, неторопливо набивая ароматной махоркой свою знаменитую трубку.
И тогда они оба начинали смеяться…
14-18 мая 2005 г.
Комментариев нет:
Отправить комментарий